Между тем, политика нацистов по отношению к украинским националистам принимала все более жесткие формы. С осени 1941 г. по середину 1944 г. власти арестовали и расстреляли тысячи членов ОУН обеих фракций (немцы начали репрессии против ОУН (м) в январе 1942 года). Только до начала 1942 г. было отправлено в тюрьмы и лагеря 300 и уничтожено 15 членов руководящего звена ОУН(б).

Начало бандеровской конфронтации с Германией не помешало бандеровцам и мельниковцам развернуть деятельность «походных групп» украинских националистов [109] , шедших вслед за Вермахтом и пытавшихся организовать какую-то власть и деятельность на местах. Порой члены походных групп ограничивались пропагандой идей ОУН. Общая численность бандеровских походных групп составляла две-три тысячи человек, хотя есть и другие оценки — 5000. К концу 1941 г. деятельность походных групп была приостановлена, а позже свернута из-за террора СД [110] .

Интересны впечатления оуновцев, выросших за пределами СССР и вступивших на землю советской Украины.

Приведем отрывок из донесения неизвестного бандеровца, описывающего свой поход на восток в июне — декабре 1941 г.: «Вид у восточных украинских земель серый, говоря по восточноукраински, колхозный. Большое количество новых и не исправленных снаружи домов и каменных строений, заводов, казарм, станций, зданий колхозов, совхозов, МТС, к тому же замаскированных на время войны серым цветом, одетые в стандартные картузы, фуфайки или обычные костюмы и непритязательные ботинки мужчины, женщины, обычно, в плохо сшитых платьях, безвкусно смоделированных чулках и носках, туфлях и галошах, и к тому же широкие степные дороги и “грейдеры” радуют и изменяют этот серый цвет и серые мысли. Особенно это серая краска доминирует осенью, когда поля хлебов сменяет стерня или вспаханное поле, а ясную погоду закрывает туман, так часто в осеннем пейзаже Украины…

Что касается называния Украины, все украинцы восточных украинских земель называют себя украинцами, речь не идет о православных, малороссах, хохлах, слово “хохол” до войны очень редко употреблялось, и было наказуемо. У чувства украинскости характер больше культурно-национального отличия, нежели национально-политического, это влияние 23-летней деятельности органов безопасности, пропаганды большевиков» [111] .

Чуть в другой тональности — донесение распираемого от чувства расовой полноценности немецкого дипломата Геллен-таля в Берлин из Житомира: «…Интенсивная советская работа за 24 года ликвидировала всех способных к управлению украинцев. Население почти повсюду создает впечатление отупевшего. В настоящей войне они тоже, безусловно, не усматривают крестового похода против большевистской системы, а видят прежде всего уничтожение, смерть и утерю остатков своего убогого имущества. На селе, обычно, настроения почти полностью быстро улучшается благодаря надежде с помощью немцев снова получить в собственность землю» [112] .

Как известно, немцы обманули ожидания крестьян и колхозов не распустили.

А вот описание окружающей действительности руководителем Восточной походной группы ОУН также из Житомира: «Большая часть населения обнищавшая, у них нет еды, недостаток хлеба. Люди оборванные, босые, хаты оборванные, почернели, заборы поломаны, церкви разобраны или переделаны в склады. Печальный — опущенный вид украинских сел. Нельзя сказать словами Шевченко: “как картинка село”. Нет! Что-то совсем противоположное. Колхозы — это то же, что запущенные, недосмотренные еврейские фольварки, которые можно встретить и в Галиции. Общее впечатление — это одна большая руина. Люди заморены голодом, все недорослое, болезненное, трудно найти человека, у которого было бы нормальное выражение лица. Разве что партиец — так такого по виду признаешь сразу, так как тем пиявкам хорошо жилось. В каждом селе и редко найдешь семью, чтобы там не было кого из семьи замученным, сосланным или умершим с голоду. Всюду наболели души, прибиты горем. Начнешь говорить и всё с болью плачет, плачут женщины, плачут старики и плачут мужчины… Все на собраниях хотят говорить про свое горе, про свою боль. А она была вправду большая, что её никому не передать словами» [113] .

Невысокий уровень национализма и часто «просоветский настрой» жителей советской Украины не позволил оуновцам достичь популярности на большей части территории украинских земель.

Это привело критикующего бандеровцев Марка Солонина к безапелляционному утверждению: «…Ничего похожего на существование сколько-нибудь активного бандеровского подполья к востоку от Днепра найти так и не удалось..» [114] .

Помимо многочисленных статей, фрагментов обобщающих монографий, ещё десять лет назад в Киеве на основании документов архива СБУ была опубликована монография Владимира Никольского «Подполье ОУН (б) на Донбассе» [115] , рассказывающая о действиях националистов в этом регионе. Германская служба безопасности (СД) в 1941–1943 гг. в сводках, включавших сведения со всей оккупированной территории СССР, постоянно фиксировала бандеровскую агитацию в Центральной и Восточной Украине [116] .

С деятельностью ОУН на малой родине четвёртого президента независмой Украины связан один из курьёзов советской эпохи. Писатель Фадеев, использовавший для написания романа «Молодая гвардия» документы НКВД, сам ли, по подсказке ли сверху дал отрицательному персонажу имя Евгений Стахович. В годы войны сеть ОУН на Донбассе возглавлял Евгений Стахов, уехавший после войны в Новый Свет. Когда ветеран ОУН в США на экране кинотеатра увидел «Молодую гвардию» и своё чудесное перевоплощение в комсомольца-предателя, то произнёс стандартную фразу, цитировать которую не имеет смысла. После этого он опубликовал свои мысли по поводу пропагандистского романа в украинской эмигрантской печати. Каким-то образом эти статьи просочились сквозь «железный занавес» и трансформировались в нелепые слухи. Известный советский литератор Юрий Смолич на съезде Союза писателей гневно гремел, что какие-то писаки из Мюнхена смеют заявлять, что «наша геройская “Молодая гвардия” это группка буржуазных украинско-немецких националистов». Стахов, здравствующий и поныне, заявляет со всей ответственностью, что широкого коммунистического подполья на Донбассе не было, и Фадеев в «Молодой гвардии» сделал из мухи слона. Полемика о мифотворчестве этого литератора идет в Украине по настоящее время…

Так или иначе, праворадикальные идеи бандеровцев воспринимались советскими украинцами враждебно или вообще не воспринимались.

Об этом свидетельствует, например, донесение в Центральный Провод проводника ОУН Каменец-подольской области. Учтем, что это — самый запад Советской Украины, где национализм и антирусские настрои все же существовали, в отличие, скажем, от Донбасса: «Хуже и то, что местные украинцы сильнее ненавидят поляков, чем русских. Можно сказать, что даже считают русских чем-то высшим и преклоняют головы перед “великим народом — русскими, которые дали миру такого человека, как Пушкин”. Можно встретить почти в каждом доме портрет Пушкина, как я уже сообщала, территория тут пропитана интернациональным духом» [117] .

Осенью 1941 года краевой проводник ОУН издал для своего партактива директиву, где, среди прочего, значилось: «…В каждой церкви, местности, в которой в борьбе с агрессорами погибли украинские боевики, поместить табличку с их фамилиями и именами, датами рождения и смерти. Под надписью: “Добудешь Украинское государство, или сгинешь в борьбе за него”.

…На всех могилах героев поместить таблички с надписью о борьбе за Украинское государство героев и т. п.

.. Снять все таблички, на которых написано о жертвах террора и т. п…и заменить новыми: “Героям за Украинское государство”.