Во многих случаях эффект такого влияния недолговечен: эфемерная «вспышка» в подсознании быстро гаснет, и постоянных перемен не происходит. Однако краткое воздействие не обязательно будет несущественным. Поступки, спровоцированные им, могут серьезно повлиять на наши деловые переговоры, учебные и спортивные успехи, его эффект может сказаться на нашем настрое во время первого свидания или на оценке, которую мы заслужим в глазах потенциального работодателя.

Изучать воздействие окружающей среды на людей я впервые начала в 18 лет, когда служила солдатом в Армии обороны Израиля и подолгу находилась в секретном бункере несколькими этажами ниже поверхности земли. Я тогда училась на первом курсе университета, где изучала психологию, и после 48-часовой смены на военной базе шла на университетские лекции, где нам рассказывали о том, как работает человеческое сознание в экстремальных условиях. Чувствуя легкую иронию ситуации, я затем возвращалась в металлический бункер, где мне предстояло работать без сна двое суток подряд. Моя жизнь тогда походила на эксперимент.

На базе мы жили и работали под беспощадным неоновым светом и дышали переработанным воздухом, который раз за разом прогонялся через очистители. Изредка мы уходили подремать в крошечные непроглядно-темные комнатки. Пока я находилась под землей, я почти не ориентировалась во времени и не отличала день от ночи. Университетские лекции с головой погружали меня в изучение психологии, и я, возвращаясь в бункер, помимо воли начинала приглядываться к выражению лиц и особенностям поведения таких же солдат, как и я сама. И вот, толком не отдавая себе в этом отчета, я уже была совершенно поглощена изучением того, как влияют на нас окружающие условия. Мир стал для меня исследовательской лабораторией.

Я получила докторскую степень по клинической психологии и стала заниматься дальнейшими исследованиями в Гарварде. Как профессор психологии, я изучала влияние стереотипов, культуры и личностных характеристик на поведение, моей специализацией была психология гендерной принадлежности применительно к детям и взрослым. Я ставила интересные эксперименты, о которых писали потом в престижных журналах, и получала искреннее удовольствие от своей работы.

Затем, четыре года назад, я прочла в журнале Science об исследованиях Лоренса Уильямса и Джона Барга – исследованиях, выявивших зависимость между горячей кружкой кофе в руках и более «теплым» эмоциональным отношением к человеку. Результаты этого и подобных опытов, открывших почти неуловимое, но значимое влияние внешних факторов на наше мышление и восприятие, тогда показались мне чуть ли не научной фантастикой: я была потрясена до глубины души. Читая об этих опытах, я вспоминала, как на последнем курсе долго ходила под впечатлением от книги по психоанализу, поражаясь тому влиянию, какое оказывает подсознание на мозг и тело. Случаи с пациентами, имевшими чисто физические симптомы вроде паралича или нарушений зрения, но излеченными в результате специальных бесед, показавших им подсознательные причины этих симптомов, вдохновили меня на то, чтобы стать психологом. А теперь у меня на глазах совершалась новая революция в психологии.

На этот раз исследования проводились в лаборатории и в них участвовали обычные люди без патологий. В процессе опытов изучались обыденные поступки – взаимодействие с друзьями, оценка кандидатов на вакансию, способы формирования общественного мнения. Более того, опыты не касались скрытых или подавленных мотивов, желаний и страхов, влияющих на нашу деятельность, – психологи изучали физические ощущения, которые мы испытываем постоянно и которые через бессознательные процессы меняют наше поведение.

Большинство из нас желали бы верить, что поступки, которые мы совершаем, находятся всецело под нашим контролем, и мысль о постоянной зависимости человеческого поведения от факторов внешней среды, на первый взгляд несущественных, многих повергает в замешательство. Выводы ученых были неожиданны и парадоксальны и потому так для меня заманчивы. Я решила вернуться к исследованиям связей между телом и сознанием, только на этот раз в рамках нового подхода, который теперь известен как теория воплощенного познания.

Ребенком я росла в шумном Тель-Авиве, а лето проводила у тети в кибуце – с ним связана б'oльшая часть лучших воспоминаний моего детства. В те времена жить в кибуце было все равно что жить на другой планете: ни телефонов, ни автомобилей, только бесконечные поля и разбросанные далеко друг от друга здания. Люди там тоже были непривычные – более спокойные, даже выражение лица у них было другое. В каждый приезд я замечала, что тоже меняюсь. Мы все словно врастали в бескрайний пейзаж, становились частью чего-то более крупного, теснее соприкасались с силами природы, от которых зависела наша жизнь с привычными повседневными заботами. Как-то летом мне вдруг отчетливо представилось, что мы похожи на парусные лодки, а не на моторные суда: хоть мы и держим руку на штурвале, невидимая сила ветра имеет над лодкой куда б'oльшую власть, чем мы. Теперь, после стольких лет изучения человеческого сознания, в моем распоряжении наконец-то есть теория воплощенного познания – и я могу легко показать, что та девочка среди бескрайних полей была права, сама о том не подозревая.

Каждый день дарит нам целую гамму физических чувств: мы можем ощутить температуру, фактуру, вес, звук, вкус, запах, цвет и многое другое. Мы реагируем, даже не осознавая, что вызвало ту или иную реакцию. Мы считаем себя ответственными за свои решения и поступки, однако многие из них усилены – а то и порождены – влиянием внешних факторов, воспринимаемых нами через органы чувств.

Сейчас, как никогда за 30 лет исследований, изучения опыта других психологов, чтения лекций тысячам студентов, я испытываю вдохновение, вызываемое данными о феномене воплощения. Когда я рассказываю на лекциях о последних открытиях в этой области, студенты удивляются. А когда мы с ними разрабатываем собственные эксперименты, то удивляем сами себя: во время одного из исследований мы обнаружили, например, что нравственные оценки, высказываемые в адрес других, могут быть связаны с неприятным вкусом. Однако догадываюсь, что вы, как и другие люди, полагаете, будто ваши моральные ценности имеют в своей основе твердые внутренние убеждения и не зависят от простых и мимолетных перемен в окружающей обстановке.

Я начну рассказ с воздействия температуры на настрой и принимаемые нами решения: как выяснилось, мы порой «дуем холодом и жаром»{2} не без причины. Надеюсь, вас не меньше меня и моих студентов поразят эти новейшие эксперименты, сопутствующие им теории и их значимость для вашей собственной жизни.

Если у вас есть опыт супружеской жизни, то главное правило вам знакомо: виноват всегда муж. В нашем с супругом 30-летнем браке была история, когда десять лет назад мы задумали продать свою квартиру в Тель-Авиве. Небольшая, солнечная, сияющая белыми стенами квартирка в отличном доме стиля «баухауз», выстроенном в центре города, продавалась с великим трудом. Покупатели приходили и уходили, и лишь одна пара молодоженов возвращалась осмотреть квартиру вновь и вновь. Однажды они даже привели архитектора, который принялся сновать по комнатам с рулеткой в руках, давая советы по перепланировке. Молодожены были явно настроены на покупку.