Папа смотрит на меня, потом на Мелани.

— Мы лишь пытаемся понять, что с ней. Почему средний балл — два и семь.

Теперь пришел черед Мелани таращить глаза.

— У тебя два и семь? — она зажимает рот рукой. — Извините. — В ее взгляде удивление смешано с уважением.

— У Мелани три и восемь, — хвалит ее мама.

— Да, Мелани гений, а я идиотка. Теперь это подтверждено официально.

Мелани, кажется, уязвлена.

— Я учусь в Галлатине. У нас там все отличники, — как бы извиняясь, говорит она.

— Вот Мелани, наверное, пьет, — говорю я, совершенно в этом не сомневаясь.

На миг она занервничала.

— Естественно. Но не до отключки. Я же в колледже учусь. И пью. Как все.

— А я нет, — отвечаю я. — С учетом того, что в колледже Мелани все отличники, а в моем — все троечники, может, мне тоже стоит несколько раз забухать, и тогда мы будем на равных. Наверное, этот план получше, чем ваш дурацкий домашний арест с учебниками.

Я настроена решительно, хотя это и безумие, потому что я пива даже не хочу. Единственное, что мне нравится в этом ресторане, так это безалкогольная «Маргарита» — ее делают из свежих фруктов.

Мама поворачивается ко мне, как будто ловя ртом мух.

— Эллисон, у тебя проблемы с алкоголем?

Я бью себя по лбу.

— Мама, у тебя проблемы со слухом? Что-то я не уверена, что ты слышала хоть слово из того, что я сказала.

— Думаю, тебе стоит немного уступить, пусть выпьют пива с ужином, — говорит Сьюзан.

— Спасибо! — отвечаю я ей.

Мама смотрит на папу.

— Пусть девочки выпьют пива, — в порыве соглашается он, подзывает официанта и заказывает два бокала «Текате».

Это в некотором роде победа. Правда, пиво мне даже не нравится, так что приходится пить его маленькими глоточками из запотевающего бокала, к тому же мне не удается заказать «Маргариту», которую я на самом деле хотела.

…На следующий день мы с Мелани сидим у огромного бассейна. Мы впервые остались вдвоем с самого приезда.

— Мне кажется, надо сделать что-нибудь необычное, — предлагает она.

— Согласна. Мы приезжаем сюда каждый год, и все идет одинаково. Даже на одни и те же идиотские руины ездим. В Тулуме, конечно, красиво, но мы могли бы и что-нибудь другое придумать. Уговорить родоков съездить туда, где мы еще не были.

— Например, поплавать с дельфинами? — говорит Мелани.

Мы этого раньше не делали, но у меня на уме другое. Накануне я рассматривала карту полуострова Юкатан, которая висит в фойе, а также руины на материке, которые не входят в популярные маршруты. Может, мы сможем получше узнать настоящую Мексику.

— Я думала, что можно поехать в Кобу или Чичен-Ицу. Посмотреть на другие руины.

— Какая ты дерзкая, — поддразнивает меня Мелани и делает глоток чая со льдом. — Хотя я говорила про празднование Нового года.

— А… Значит, ты не хочешь танцевать макарену с Джонни Максимо? — Этот Джонни — уже никому не нужная звезда мексиканских сериалов, который теперь подрабатывает на курортах. Все мамочки от него без ума, потому что он красавчик и мачо и всегда называет их нашими сестрами.

— Что угодно, только не макарена! — Мелани откладывает книгу, что-то авторства Риты Мэй Браун [27] , похоже на то, что это им задали, но подруга говорит, что нет. — Один бармен рассказал мне, что на пляже в Пуэрто-Морелос будет грандиозная вечеринка. Это местная традиция, но он говорит, что там много туристов. Но только такие, как мы. Молодежь. Там будет выступать местная группа, они играют рэгги, так необычно. В хорошем смысле.

— Да ты просто хочешь найти какого-нибудь мужика младше шестидесяти, с кем можно будет потискаться с наступлением полуночи.

Мелани пожимает плечами.

— Младше шестидесяти — да. Мужика? Может, и нет, — и смотрит на меня так странно.

— Что?

— Ну, я теперь типа с женщинами.

— Что?! — выкрикиваю я. — Извини. С каких это пор?

— Начала сразу после Дня благодарения. Была там одна девчонка, мы познакомились на курсе по теории кино, дружили, а однажды ночью это как-то случайно произошло.

Я снова оцениваю ее новую стрижку, кольцо в носу, волосатые подмышки. Все сходится.

— То есть ты теперь лесбиянка?

— Я предпочитаю не вешать ярлык, — говорит Мелани с некой нотой ханжества, как будто намекая на то, что именно я навешиваю на все ярлыки. Это она постоянно производит ребрендинг самой себя: Мел, Мел 2.0, библиотекарша в стиле панк-рок. Я спрашиваю, как зовут ее подружку. Она отвечает, что они это не так называют, но ее имя Занна.

— Ксанна?