В конце концов его отпустили, и они нашли ее комнату. Кэсси отперла замок и толкнула дверь. Так внес ее вещи.

– Не могу поверить, – он пристроил ее сумку на постели, – что ты приехала сюда на три месяца из Австралии и привезла только это. Женщины, как правило, берут чемодан такого размера на выходные. Для макияжа хотя бы.

Она пожала плечами, оглядывая вполне комфортабельную комнатушку:

– Вещи меня не слишком заботят.

Так оглядел ее сверху донизу и усмехнулся ее скромности. Он всегда уважал женское умение паковаться, но после трех дней в постели с Кэсси отучился судить о книге по ее обложке.

– Согласен. – Он подумал о прелестях, скрытых под ее просторными рубашками, и о том, как давно он их не видел. После душа словно прошла вечность. – Наверное, их значение сильно преувеличивается.

Кэсси почувствовала, как его низкий голос прокатился волной через все ее мышцы, хорошо поупражнявшиеся еще там, в Хэмптоне. Она бросила на него мгновенный взгляд. Руки в карманах модных шорт, рубашка поло с вышитым на ней гербом Национальной футбольной лиги – и всплеск феромонов ударил ей прямо между глаз.

Она отвернулась, ее взгляд упал на единственную горизонтальную поверхность в комнате – постель. Взглянула на него. Почти каждый час ее сна или бодрствования последних трех дней прошел в постели с мужчиной, который сейчас смотрел на нее, словно примериваясь ее раздеть.

Крик в коридоре, за которым последовали тяжелые шаги, выхватил ее из состояния полудремы.

Так отвел взгляд от Кэсси и пригладил рукой волосы. К несчастью, нашлась только узкая холостяцкая кровать – обычное дело для студенческих комнат по всей стране. Он сам провел большую часть своей университетской жизни на таком ложе. Или на других, но похожих кроватях. И знал по опыту, что они не созданы для долгих, ленивых часов с женщиной.

Они были созданы для спешки, не для утонченности, да и стены спального корпуса, не толще картонного листа, не гарантировали ни интимной атмосферы, ни уединения. В восемнадцать это не составляет проблемы, но в тридцать три, с травмированным коленом и разными другими болями и ломотами, он был слишком стар для постели, явно тесноватой для атлета. Даже невзирая на соблазн заключить ее в объятия и прильнуть к телу, скрытому под слоями одежды.

Он оглядел комнату и мысленно поблагодарил Бога, что самому ему больше не нужно жить в таких условиях.

– А почему здесь? Разве столь уважаемый университет, как Корнелл, не имеет норы получше для своих докторантов?

Кэсси согласно кивнула:

– Ты прав. Но эта комната дешевая, что немаловажно, если ты проучился десять лет и ко всему привык. Эти комнаты освобождаются на летние каникулы и сдаются за приемлемые деньги.

Так снова посмотрел на спальное ложе, размышляя над ее словами. Уже давно ему не приходилось экономить на пустяках. У него осталось достаточно денег после десятилетней спортивной карьеры и хватало поступлений от рекламы, чтобы никогда не беспокоиться о деньгах. А их программные разработки обещали неплохие доходы.

Шум в коридоре усилился, и Так повернул голову в направлении глухого удара о стену там, где кто-то, очевидно, в нее врезался. Последовал взрыв смеха, и он принял прежнюю позу.

– А это… не помешает твоим занятиям?

– Нет. В основном я буду в Центре космических исследований или в обсерватории, – сказала она. – А тут буду только спать.

Ее слова заставили Така бросить взгляд на кровать. Образ ее, лежащей в постели с ним, определенно без намека на сон, затуманил ему голову. Его промежность напряглась, и они взглянули друг на друга в один и тот же миг, а комната, казалось, стала еще меньше, чем была.

– Это не очень просторная кровать, – пробормотал он.

Кэсси пожала плечами:

– Мне места хватит.

Так почувствовал внезапное желание выпятить грудь и сказать что-нибудь невероятно мужественное, вроде «эт… точно, тебе хватит!». Однако ему в голову лезли мысли о ней на этой постели, вероятно обнаженной, вероятно ублажающей себя прикосновениями, с мыслями о нем. Нет, вряд ли она будет этим заниматься… Но этот образ возбудил его настолько, что из простого напряжения в паху выросла могучая эрекция.

Его взгляд переместился на ее рот, и он шагнул к ней. Он заметил, как затрепетали ее ноздри, как расширились зрачки, как грудь вздымается и опускается в том же учащенном ритме, что при их первом поцелуе.

Кэсси мгновенно закрыла глаза, а ее тело потянуло в сторону химического облака, которому она, казалось, была запрограммирована повиноваться. И она почти сделала шаг вперед. Но телефонный звонок вырвал ее из-под его гипноза.

Она огляделась, стараясь очнуться от пробудившегося желания.