Стара ожидал японский консул в связи с выпуском фильма о шпионах, который мог задеть национальные чувства японцев. Ожидали телеграммы и телефонограммы. Ожидали новые сведения от Робби.

– Он припомнил. Ее фамилия определенно Смит, – сказала мисс Дулан. – Он предложил ей зайти в костюмерную, взять туфли взамен промоченных, но она отказалась – так что иск предъявить нам не сможет.

– Какая неудачная фамилия! Пока переберешь всех Смитов… – Стар подумал с минуту: – Попросите-ка телефонную компанию дать нам список Смитов – абонентов, подключенных в прошлом месяце. И обзвоните их всех.

– Хорошо.

– Здравствуй, Монро, – сказал Ред Райдингвуд. – Рад тебя видеть у нас в павильоне.

Не останавливаясь, Стар прошагал мимо него, направился к роскошно обставленной комнате, которую предстояло снимать завтра. Режиссер Райдингвуд последовал за Старом и тут же убедился, что, как ни убыстрять шаг, все равно Стар на ярд, на два его опережает. Ему стало ясно – Стар дает понять, что недоволен им. Этим приемом Ред и сам пользовался в былые времена. Тогда в его распоряжении была собственная киностудия и вся клавиатура приемов. На какую клавишу Стар теперь ни нажимай, Райдингвуда не удивишь. Построение мизансцен – его родное дело и стихия, переэффектничать его тут Стару не удастся. Как-то сам Голдвин вмешался в его хозяйство, и Райдингвуд втравил его поглубже, дал побарахтаться в роли перед полсотней зрителей – и в итоге, как и предвидел Райдингвуд, режиссерский авторитет его был восстановлен.

Стар подошел к роскошной комнате.

– Декорация ни к черту, – сказал Райдингвуд. – Никакой фантазии. Все равно, как ее ни освещай…

– Но мне-то зачем звонишь? – приблизился к нему вплотную Стар. – Почему не обратился с этим делом к художникам?

– Я звонил не затем, чтобы вызывать тебя сюда, Монро.

– Ты ведь заявлял, что хочешь снимать самостоятельно.

– Виноват, Монро, но я звонил не затем, чтобы вызывать тебя сюда, – повторил Райдингвуд терпеливо.

Круто отвернувшись, Стар пошел назад, к кинокамере. Группа гостей перевела на Стара глаза и раскрытые рты, обозрела его тупо и снова приковалась к героине фильма. Гости были из католического общества «Рыцари Колумба». Им привычны были шествия, в которых несут хлеб, пресуществленный в святые дары, – но здесь перед ними сидела Греза осуществленная, одетая в плоть.

Стар остановился возле героини. Она была в вечернем платье, ее декольтированную грудь и спину покрывала яркая сыпь экземы. Перед каждым эпизодом эту сыпь замазывали густым кремом; отсняв же эпизод, крем немедленно удаляли. Волосы ее цветом и жесткостью напоминали запекшуюся кровь, но зато глаза умели сиять с экрана звездным светом.

Стар не успел еще и слова сказать, как услышал позади себя услужливый голос:

– Лучезарна. Ну просто луч-чезарна.

Это помощник режиссера во всеуслышание делал тонкий комплимент. Актрисе не надо было тянуться ухом, напрягать свою бедную кожу. Комплимент относился и к Стару, пригласившему ее на роль с другой киностудии. Косвеннее, отдаленнее комплимент относился к Райдингвуду.

– Надеюсь, все в порядке? – спросил ее Стар приятным тоном.

– Все чудненько, – кивнула она, – только рекламщики без мыла в душу лезут.

– А мы оградим вашу душу от них, – мягко подмигнул ей Стар.

Имя этой кинодивы стало уже общеупотребительно в значении «шлюха». Надо полагать, она себя целиком скопировала с какой-нибудь царицы из тарзаньей серии, где царицам этим дан во власть, неясно кем и почему, чернокожий народ. Актриса и впрямь смотрела на всех как на «черных». Ее взяли на один фильм – с ней мирились, как с неизбежным злом.

Райдингвуд проводил Стара к выходу.

– Все нормально, – сказал Райдингвуд. – Она держится на своем верхнем уровне.

Здесь их никто не слышал, и Стар вдруг засверкал на режиссера гневньми глазами.

– Дерьмо ты наснимал, – сказал Стар. – Знаешь, на кого она в твоих кадрах смахивает – на ежегодную «Мисс Бакалею».

– Я стараюсь взять от нее все, на что…

– Пойдем-ка со мной, – прервал его Стар.

– С тобой? А им объявить перерыв?

– Ничего не надо. – Стар толкнул обитую войлоком дверь.

Машина Стара и шофер ждали у павильона. На студии минуты дороги.

– Садись, – пригласил Стар.

Ред Райдингвуд понял, что дело серьезное. Его вдруг осенило даже, в чем корень беды. С первого дня съемок не актриса у него, а он у актрисы оказался в повиновении. У нее язык, как ледяная бритва, а он человек миролюбивый и, не желая связываться, позволил ей холодно откатать роль.

Ред угадал верно.

– Ты с ней не умеешь обращаться, Ред, – сказал Стар. – Я ведь тебе говорил, что мне нужно. Она нужна мне энергично подлая, а у тебя выходит сыто скучающая. Придется, к сожалению, отставить.

– Картину?

– Нет. Я на нее бросаю Харли.

– Тебе видней, Монро.

– Не обижайся, Ред. В следующий раз попробуем что-нибудь другое.

Машина остановилась перед административным зданием.

– А эпизод мне доснять? – спросил Ред.

– Его сейчас докручивают, – сумрачно ответил Стар. – Харли уже там.

– Но когда ж он успел?..

– Мы вышли – он вошел. Я его вечером усадил читать сценарий.

– Но послушай, Монро…

– Сегодня мне дохнуть некогда, – коротко сказал Стар. – У тебя, Ред, запал иссяк еще три дня назад.