Лоок спустился со скалы и подошел к поверженному льву, отогнав уже подступивших шакалов. Выпотрошив зверя, чтобы легче было нести, но оставив его сердце, юноша с трудом взвалил добычу на плечи и направился к стоянке.

Урсы ждали молодого охотника. Другие разведчики, тоже не обнаружив ничего подозрительного, уже вернулись. Увидев, с какой редкой и страшной добычей возвратился Лоок, люди обрадовались. Наконец-то убит тот, кто в последнее время неуемно кружил вокруг стоянки и до того запугал собак, что они по ночам перестали лаять, а лишь жалобно скулили.

Лоок сбросил с плеч тяжелую ношу и с облегчением выпрямился. Болела шея, все тело, залитое кровью льва, ныло, ноги дрожали, а глаза от едкого пота слезились. Но он довольно улыбался.

Мужчины, побаиваясь Острого Носа и Мохнача, приветствовали победителя со сдержанной радостью. Зато подростки со своим вожаком Олли стали приплясывать вокруг туши льва, громко восхваляя Лоока. Илла подошла к нему, ласково улыбнулась и молча погладила топор юноши…

Узнав от последнего разведчика, что чужаков не видно, вождь велел разжечь костры. Охотники взяли куски сухого дерева и стали тереть их друг о друга. Скоро запылало несколько костров. Тревога покидала людей, и стоянка снова ожила.

Лоок в сопровождении Олли пошел к реке, отмыл с себя кровь, а мальчик с горделивой старательностью помыл и начистил песком топор. Посвежевший Лоок вернулся в стоянку, подошел к весело потрескивающему костру, вокруг которого сидели мужчины. Юноша сразу почувствовал, что там говорили о нем. Но почему теперь умолкли? Разве он сделал что-то не так?

Но вот поднялся Острый Нос и, не глядя на Лоока, сказал:

— Мурр был стар, это шакалы загрызли его, а ты отнял падаль у рыжих трусов.

Лоок рванулся к топору, Острый Нос схватился за копье, Мохнач изогнулся как для прыжка, подняв дубину. Остальные охотники по-прежнему сидели на корточках и молчали, ожидая, разрешит ли вождь поединок или нет.

Оэл поднял жезл, знак власти, и сказал:

— Когда гривастый издает свой клич, рогатые не бьются между собой, а выясняют — велика ли опасность. Урсы тоже должны знать, кто эти люди в повязках с бахромой, много ли их, идут ли они на нас или устраиваются на зимнюю стоянку.

Вождь запрещал поединок. Он приказал самым выносливым охотникам утром в поисках врагов углубиться в лес, а Лооку идти вниз по реке. Мужчины поддержали решение вождя…

Пока охотники сидели у костра, женщины разделали льва и зажарили его жесткое мясо. Сердце оставили сырым. Вождь разрезал его острым кремневым ножом на мелкие кусочки и роздал мужчинам — отведав львиного сердца, они должны стать сильнее. Шкуру могучего хищника, испорченную в нескольких местах шакалами, взяла Эрри. Черные когти забрал вождь и повесил себе на шею. Теперь у него был амулет, предохранявший от самого сильного зверя.

Лоока не интересовал этот дележ. Он прилег у крайнего костра и, глядя в звездное небо, молча переживал обиду. Почему многие поверили Острому Носу, что мурр почти издох от старости? Разве у людей нет глаз? Разве они не знают Лоока? Он все готов сделать для племени, не жалеет себя, участвуя в загонах, а некоторые ведут себя на охоте трусливо и первыми спешат урвать лучшие куски после охоты. Почему вождь разрешил Острому Носу ворочать грязным языком, но не разрешил ему, Лооку, отплатить обидчику?

Да потому, что он его сын!

Постепенно гвалт в стоянке затих, лишь потрескивали сучья, которые подбрасывали сторожевые в костер.

Неожиданно Лоока позвали шепотом. Он вздрогнул. Вглядываясь в темноту, понял, что это зовет Илла. Она схватила его за руки и тревожно зашептала:

— Твой след накроет Мохнач. Он хочет убить тебя. Его посылает Острый Нос.

Илла заплакала. Лоок погладил плечо девушки. Она разрыдалась.

— Тебе жалко Лоока?

— Если ты не вернешься, я тоже умру, чтобы встретиться с тобой в далекой стране.

— У меня есть топор из чудесного камня, я никого не боюсь.

— Мохнач сильный, как мохнатый хозяин Леса.

— Он глуп и плохо видит. Я одолею его.

Илла сняла с себя ожерелье из продолговатых раковинок и надела на шею Лоока. Это было знаком того, что она, Илла, согласна всегда быть с ним.

Лоок чуть не закричал от радости на всю стоянку: «Оре-ре!» И если бы Илла сказала сейчас, что нужно опять идти к далекой скале, где его поджидает свирепый мурр, — он, не колеблясь, снова пошел бы туда и сокрушил могучего зверя.