— Они опередили нас, — прошептал старший. — Разделайте оленей, я зажгу огонь.

Он упал на колени. Сдернув с пояса тонкие кольца бересты, достал из кармана небольшой темный камень и костяную трубочку с трутом; спинкой ножа высек искры. Когда трут задымился, поджег бересту, затем быстро настрогал мелких стружек с древка копья. Пока другие занимались оленями, старший набрал сухих сучьев, приволок большую корягу.

Они вволю напились душистой оленьей крови, разрезали пополам сердца и съели их сырыми — священное право охотников. Ур тоже получил свою долю.

Тигров не было слышно, да и у костра ланны чувствовали себя в безопасности. Но место привала находилось по другую сторону лощины, а времени оставалось мало — в полдень они должны быть уже там.

— Сначала убьем тигров, — решительно заявил старший. — Вернемся сюда, заберем мясо.

Никто не возражал, все понимали, что другого выхода нет. Правда, если бросить добычу и бежать изо всех сил в обход лощины, можно успеть. Мясо достанется хищникам, песцы уже снуют поблизости, но это не главная беда. Племя пойдет напрямик, может быть, столкнется с тиграми. Тогда юношей обвинят в трусости, это хуже смерти. Трусость у ланнов — самое тяжкое преступление, и гнев племени страшнее, чем когти и клыки тигра.

Они оставили Ура у костра охранять мясо и углубились в заросли. Шли осторожно, глубоко втягивая ноздрями воздух. В лощине было много родников, еле слышно журчала вода. Резкий, исступленный лай Ура заставил их замереть. Ланны понимали язык собак: Ур видит опасного зверя, зовет на помощь.

По знаку старшего двое вернулись.

— Ау-у! — прозвучал их охотничий клич. — Тигров в лощине нет! Все собрались у костра. Первые двое видели, как тигры, выйдя из лощины, посмотрели в их сторону и скрылись вдали за холмом.

Не теряя времени, они подхватили шкуры с нарубленными кусками оленины, перешли лощину и вскоре прибыли на место. Длинный каменистый мыс, как огромный бивень, вдавался в Реку. Каждую осень племя устраивало здесь последний привал и к концу следующего дня достигало пещер. Весной мыс скрывался под водой. После каждого половодья Река оставляла на берегу множество сучьев и целые деревья, сломанные или вырванные с корнем.

Дружно застучали топоры. Используя обрубленные ровные сучья, как катки, юноши подтащили толстые бревна к месту будущего привала. Уложив их в линию поперек основания мыса, вырубили внутри продольные желоба, которые заполнили щепой. Сверху уложили второй ряд бревен, желобами вниз, по сторонам вбили сырые колья. Осталось поджечь щепу, и бревна будут гореть потихоньку всю ночь, сохраняя сильный жар. Тогда и дождь не страшен.

Перед заходом солнца усталые охотники выкупались в Реке и снова разбрелись по берегу, собирая сучья. Один из них приметил в траве рога лося и громко вскрикнул, замахал руками, подзывая товарищей.

Рядом с останками лося в траве белели скелеты людей, валялись копья, дротики, топоры, клочья одежды. Потрясенные, юноши с горестными восклицаниями подбирали знакомые украшения, амулеты. По этим предметам установили, что здесь погибли их товарищи — четыре охотника из рода Ястреба, которые не участвовали в походе на север. Судя по топорам и копьям, охотников было пятеро, может быть, одному удалось спастись. По цвету примятой травы и другим признакам определили, что трагедия произошла весной.

В ежегодные дальние походы отправлялись почти все здоровые люди племени. В пещерах оставались калеки, больные, старики, беременные женщины и поочередно пять лучших охотников одного рода во главе с родовым вождем.

Собрав оружие, юноши направились к мысу. Не забыли и рога лося: из них будут изготовлены наконечники для острог и дротиков, ножи, скребки для обезжиривания шкур, лопатки для выкапывания кореньев, рукоятки для кремневых орудий, а также шила, иглы, рыболовные крючки.

На лай Ура отозвалось два десятка собак — подходило племя.

Ланны с незапамятных времен жили в известковых пещерах возле устья Реки и кочевали по ее левобережью. Природа оградила их владения почти неодолимыми препятствиями со всех сторон, и они только смутно догадывались о существовании других племен.

С юга основание пещер омывало Море. В ясную погоду вдали над водной гладью — где она сливалась с небом — можно было разглядеть контуры двуглавой горы. По преданию, там находилась Южная земля, древняя родина ланнов. Они пришли оттуда, когда Моря еще не было.

Когда-то племя объединяло восемь родов, было многочисленнее, чем теперь, и ни одна пещера не пустовала. Но после большого пожара, охватившего почти все левобережье, большинство ланнов, гонимое голодом, ушло на восток через Большое Болото к синеющему на горизонте лесу. Ушло вслед за зубрами и другими животными, которые в то страшное лето, спасаясь от огня, скрылись в дыму и не вернулись. В пещерах остались, в основном, люди, у которых не было сил отправиться в далекий путь. На их счастье, не захотели покинуть пещеры пять родовых вождей, они и спасли остатки племени от голодной смерти.