Сур обогнал всех охотников. Он не слышал своего голоса, не слышал, как бешено колотилось сердце. Глаза его блестели, пот стекал к подбородку по скулам.

Бегущие впереди олени вдруг остановились, но задние напирали — храпя, обезумев от страха. Облако мелкого, истертого копытами снега поднялось над стадом. А охотники были рядом и их копья летели в оленей.

Стадо вдруг стало уменьшаться. Сур бросился вперед. По крутому склону ущелья катилась лавина из оленей, камней и снега. Земля ушла из-под ног, и Сур тоже полетел вниз, задыхаясь от жгучего ветра, разбросав в стороны руки, судорожно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Потом все исчезло…

Очнулся он уже в стойбище, в жилище, у костра. Нестерпимо болело тело. Сур попытался сесть, и удалось ему это сделать с трудом.

— Надо позвать Великого Заклинателя, — зашептали вокруг. — Пусть придет Лосось…

Сур свалился на шкуры. Сознание то возвращалось к нему, то гасло. И когда он снова открыл глаза — прямо над собой он увидал лицо Великого Заклинателя.

— Ты вернулся из страны мертвых, Сур, — ласково сказал Лосось. — Значит, духи разрешили тебе еще пожить на земле… Значит, они так хотят, и ты будешь жить.

Старик помог Суру сесть и напоил его из берестяного ковша теплой, пахнущей дымом водой.

— Я осмотрел твое тело… Я сказал — если духи захотят… Они захотели… Зачем, я не знаю… — грустно и просто сказал Заклинатель. — У тебя умерла нога. Духи камня раздробили кость. Ты больше никогда не будешь Великим охотником и как ты станешь жить — я не знаю…

Сур с ужасом посмотрел туда, где были его ноги. Кто-то укрыл их оленьей шкурой.

— Лосось, покажи… — задыхаясь попросил он. Заклинатель отбросил шкуру.

Сур увидел — перетянутая в щиколотке широким ремнем, распухшая лежала левая нога. Ступня, черная от запекшейся крови была неестественно вывернута в сторону.

Вмиг потух перед глазами Сура костер, и пришла ночь. А когда сознание вернулось к нему, он долго лежал, боялся открыть глаза.

Мысли путались, и были они бессвязными, отрывочными, и Сур никак не мог решить, что ему делать дальше и как поступить. По обычаю племени он сам должен был сказать — останется он на земле или попросит людей помочь ему уйти к небесным охотникам. Здесь каждый решал свою судьбу сам. Больной, калека, старик становились в тягость племени. Их никто не осуждал, не прогонял, с ними делились едой, когда она была, но если наступали тяжелые времена, они должны были уйти, чтобы выжили сильные.

Что сказать людям? Они ждали его слова. Так и не найдя решения, Сур открыл глаза. Мужчины, женщины, дети склонились над ним с жадным любопытством и ужасом в глазах.

— Лосось… — позвал Сур.

Лицо Заклинателя выглянуло из-за плеча близко сидящего охотника.

— Лосось, — повторил Сур. — Пусть будет справедливость… Раз духи захотели, чтобы я жил — я стану жить. Ты сам сказал об этом… Так захотели духи… Сделай, чтобы мне не было больно.

Заклинатель торопливо развязал висевший на поясе мешочек и достал горсть сморщенных сушеных грибов-мухоморов и протянул их охотнику.

Медленно, не чувствуя вкуса, Сур жевал тугую мякоть. Чьи-то руки подавали ему берестяные чаши с водой, и он жадно пил ее, проливая мутную влагу на грудь.

Потом он видел, как Лосось наклонился над костром и губы его шевелились. Но уже совсем не было страшно и боль отступила.

Сур на миг опустил отяжелевшие веки и сейчас же вспыхнул ослепительный красный свет, словно в жилище вошло огромное солнце. Кто-то большой и сильный навалился ему на грудь, на руки, прижал к земле, и не было сил сопротивляться. Тело Сура обмякло.

Он не видел, что делал с его ногой Заклинатель. Видели это только охотники, крепко державшие его. А может, и они не видели, потому что в глаза их вошел страх.

Так было две зимы назад… Больше Суру вспоминать не хотелось. Две зимы и два лета он словно ходил по краю обрыва, где с одной стороны была жизнь, с другой — смерть…

Сур открыл глаза и оглянулся. Мужчины давно ушли из стойбища. Наступила пора женщин. Сейчас они выберутся из жилищ и отправятся в лес за сучьями, к ручью за водой.

Тяжело поднявшись с земли, Сур пристроил за спиной лук с пучком стрел и наваливаясь на древко копья, заковылял в сторону, противоположную той, куда ушли охотники, — он шел вверх по долине. Сур теперь всегда охотился один, потому что не мог угнаться за охотниками и не должен был им мешать.

Сур шел по своей вчерашней тропе. Изредка на свежем снегу он видел следы зверей и птиц. Коротко оглядываясь на них, охотник безошибочно определял, кто из обитателей леса и когда пересек его путь. Скоро ему встретился след маленькой лесной козы. Коза прошла ночью, и Сур не свернул на ее тропу. Он больше не мог преследовать добычу. Вся надежда оставалась на случайную встречу, и здесь все зависело от его быстроты, ловкости и меткости.