Шрифт:
Подогнали они «девятку» — загружаю полную, шесть ящиков им скинул.
— Все, мужики. Тушенка украинская, говяжья — все дела. Нажретесь — спасибо скажете. А можно я здесь погуляю?
Ну и гуляю вокруг без конвоя. Вижу, мужика бьют. И бандитов, наконец, разглядел. Три новеньких «девятки», человек десять с «Калашниковыми» и пистолетами. Все свеженькое, тульское.
Передо мной «КРАЗ». Вывели мужика, бросили на борт, а он орет: «КРАЗ» его, частный, дизельный, новый, возил в Москву зубопротезный кабинет, осталось пятьдесят баксов на солярку.
Отметелили его, поставили в сторонку. Слышу: «калашник» заряжается. Один из этих хренов подошел и начал движок бомбить в упор. Крышка капота отлетела, он через радиатор бьет по блоку, но так, чтоб соляру не задеть.
А мужик, хозяин, к будке приварил швеллера, чтоб сбоку никто не подъехал. И пуля — цоб! — по швеллеру и меня по ноге — кожу содрала.
Они сели по машинам и уехали. И началось: все осмелели, руками машут. Вылазит один пионер, вез помидоры:
— Такие козлы! Я военный, у меня ствол есть! Если снова придут, поубиваю!
Я говорю:
— Если они вернутся, ты первый убежишь.
А мои бандиты поворчали немного, посетовали на бандитские порядки на дорогах и приказали гнать дальше. Они-то свое у других отнимут.
Глава восемнадцатая
О своих рейсах я могу базарить круглосуточно, причем без всяких предисловий, а просто так: ехали мы из Белоруссии…
Ехали мы из Белоруссии, кофе везли на Киев. Втроем. Останавливает нас таможня:
— А сколько у вас седоков?
— Двое.
А я обычно в таких случаях ложусь и бушлатом прикрываюсь. Так он, гад, под бушлат залез. Я ему:
— Здрасте!
Он тоже:
— Здрасте! Это кто?
Вовка отвечает:
— Клиент.
— В машине два кресла, вас трое. Что будем делать?
А я как раз вспомнил случай в школе, когда мы на практику в село собирались и учитель нас инструктировал:
— На практику поедете по двое. По двое! Это не по трое и не по четверо. А по двое! Вот, например: ты и ты или ты и ты. А может, ты с ним не желаешь ехать. Тогда — ты и ты или наоборот…
И так — полчаса. Сложная это штука: на первый-второй рассчитайсь!
А мент все дико упрощает: что будем делать?
Вовка просит:
— Давайте чем-то обойдемся.
А я свое говорю:
— Ну, командир, давай договоримся, не в первый раз ездим через тебя.
— А договор есть?
— Нет. На фирме забыли. Но сейчас кофе везем, завтра за спиртным поедем. Светилась же машина. Чего тебе привезти? Мы все жрать хотим. Что у тебя, жены нет? Вон — кольцо на пальце, значит, и ребенок, в натуре. Ну куда ты этот штраф засунешь? Старшой тебя похвалит? Звезду через пару лет получишь или не получишь — один черт. За нас, за фуфло такое, звезду не влепят, а договоримся — бабки тебе живые. Я работаю — я ворую, ты тоже воруешь, значит, работаешь. У нас страна воровская и жизнь воровская — иначе нельзя.
Я все это очень быстро сказал. Кто же такое долго слушать будет?
Он надулся всерьез:
— Ну у вас и разговоры… Слышь, Толик, может, застрелить его для порядку? Давай тебе сейчас пулю выпишу, распишу на двоих.
А Толик его сидит в будке, порнушку по видику смотрит. Холодина кругом. Видик замерз, тормозит — Толику не до нас.
— Не ори, отстань! Тут фильм такой, досмотреть надо.
Вовка был моим напарником, после него был сынок одного моего знакомого — прирожденный водила: мог ехать и спать на автопилоте! Вовка тоже хорош, но как-то поехали с ним за кожей на Одессу — очутились в кукурузном поле; больше Вовка никогда ночью не ехал.
А тот, прирожденный, едет, глаза прикрыты.
— Дима, Дим! — ноль.
Но чуть что — он сразу по тормозам, он даже обгонять мог спя. Я его взял в восемнадцать лет: он только-только на права сдал.
Таможня у нас везде знакомая.
— А, это ты!
— Я.
— Куда?
— На Москву.
— Проезжай!
Фуфляндия!
Сидим, едем с Вовкой в Полтаву за обувью. Клиент, зараза, заснул, ноги вытянул и сорвал трубку системы охлаждения. Смотрю, пар пошел…
— Вова, тормози!
Клиент проснулся, глядит, а у него ноги парят.
— Горим! — визжит.
Спрыгнул с фуры и убег в лес. Я свет включаю: пар — ни черта не видно. А где зимой воды набрать? Блин, кошмар!
— Тащи, Вовка, сюда весь лимонад.
Вылили четыре бутылки — не хватает. Клиент вернулся. Я ему говорю:
— Ну что же вы ноги-то тянете, какого хрена?
— А что у вас за машина? Все трубки наружу торчат.
Я объясняю:
— Такая гребаная система, «ифа», немецкая — для Африки. Пожары у меня были часто и всегда во сне. Не доезжая до Вильнюса, легли спать, кто-то долбится в окно. Вовка просит: