лицу, обнажив острые когти: мол, дрнешься, располосую.

Парень затих, едва слышно, хрипловато произносил, надо думать, ругательства на

свом языке.

– Рая держи, я сейчас.

Метнулся под навес, сдрнул с палки приготовленную для плетения ленту луба.

Добротно связав руки парню, кивнул Раечке:

– Отпускай.

Раечка убрала лапы, но осталась на месте. Я выразительно потянул связанные руки

парня: вставай. Он неуклюже стал подниматься. Встав, странно мотнул головой,

прохрипев. И тут, неожиданно, шапка его упала в ноги.

– Опана!
– не сдержался я от вскрика.

Мне предстала дивная головка, опоясанная кольцами бело-жлтой косы. Это была

девчонка!

Так-с, Михайло, опять второй вариант? Как там, в библии: и слепил Бог из глины

женщину, и назвал е Лилит, и дал Адаму в жны. Но у них не сладилось, потому что

Лилит оказалась своенравной взбалмошной бабнкой. И тогда Бог повторил попытку:

создал женщину из ребра Адама, назвав е Евой... С Пятницей Ритой у нас не

заладилось, послали эту? Какой сегодня день? Среда. Ладно, пусть будет Среда.

Девчонка отшатнулась в сторону, повернулась ко мне лицом. Ничего, смазливенькая.

Что-то среднее между финкой и карелкой. Приятное для глаз личико. Только шибко худое

и болезненно-бледное. Найдм ли общий язык?

Девчонка что-то прохрипела, одарив меня классическим взглядом ненависти.

Довольно симпатичные чрные, как угли, глаза, пышные белсые ресницы.

– Послушай, хватит ругаться. Я не желаю тебе зла. Если ты будешь вести себя

благоразумно, я развяжу руки.

Разумеется, она ни слова не поняла, но я надеялся, что мой спокойный тон,

миролюбивая улыбка помогут ей уловить смысл сказанного.

Не помогли. Девчонка ругалась, дргалась, пытаясь освободить руки.

60

– Бесполезно, дурха. Извини, я уж постарался. Я ж думал, ты парень. Чрт, как же

тебе втолковать?

И тут случилось невероятное: радостно мыча, спешно к девчонке подошла Настя.

Легонько боднула в плечо, затем лизнула в лицо.

Девчонка обмякла, хрипло просипев, ткнулась лбом в шею Насти.

И слепому было ясно: Настя признала свою настоящую хозяйку. Выходит: эта

девчонка-осколок погибшей семьи на хуторе. Как же ей, бедняжке, удалось избежать их

участи? Где находилась вс это время?

К девчонке приблизились любопытные телята, тянули мордочки, обнюхивая е.

Раечка фыркнула, недоумнно сверля меня желтками глаз.

– Хозяйка объявилась. Такие вот дела, Раечка. Мы с тобой проявили дикое не

гостеприимство. Бум исправляться.

Пока девчонка, плача, обменивалась нежностью с Настей и телятами, я развл

костр и накрыл "стол": ржаные лепшки, мд, творог. Затем просто подошл к девчонке, взял за плечи, глядя в е залитое слезами лицо:

– Я сейчас развяжу тебе руки. Ты сядешь на этот чурбачок (я показал), и спокойно

поешь (я показал). Ладушки? Потом, когда поешь и успокоишься, сходишь в баньку. От

тебя нест, как от кожевенной фабрики.

Девчонка внимательно выслушала, похлопала ресницами, выжав последние

слезинки, порывалась что-то сказать, но лишь сипела.

– Ты, похоже, простуженная. Значит, банька кстати. Могу совершенно бескорыстно

спинку потереть и веничком попарить.

Я развязал ей руки, отбросив "вервку". Раечка напряглась, не спуская с девчонки

глаз.

– Спокойно, Рая. Она угомонилась, и будет вести себя прилично.

Девчонка размяла заткшие кисти, затем вяло опустила их.

– Проходи, угощайся,- тронув е за плечо, указал на "стол".

Девчонка прошла, робко опустилась на "стул".

– Ешь. Я пойду баньку растоплю.

Уходя, чувствовал, как она провожает меня пристальным взглядом.

Я не спешил возвращаться: пусть расслабится, поест, как следует.

Воды достаточно, веники - берзовый и дубовый - приготовлены. Каменка весело

гудит, нагревая воду и камни.

Что ещ? Во что переодеть Среду? Разве что в джинсы и рубашку, давно чистые

лежат в лубяном коробе. Думаю, не побрезгует.

Тревожный крик Раечки заставил меня пробкой вылететь из бани.