Чугунная ограда,Сосновая кровать.Как сладко, что не надоМне больше ревновать.Постель мне стелют этуС рыданьем и мольбой;Теперь гуляй по светуГде хочешь, Бог с тобой!Теперь твой слух не ранитНеистовая речь,Теперь никто не станетСвечу до утра жечь.Добились мы покоюИ непорочных дней…Ты плачешь – я не стоюОдной слезы твоей.27 августа 1921Царское Село
* * *
Не бывать тебе в живых,Со снегу не встать.Двадцать восемь штыковых,Огнестрельных пять.Горькую обновушкуДругу шила я.Любит, любит кровушкуРусская земля.16 августа 1921 (вагон)
* * *
На пороге белом рая,Оглянувшись, крикнул: «Жду!»Завещал мне, умирая,Благостность и нищету.И когда прозрачно небо,Видит, крыльями звеня,Как делюсь я коркой хлебаС тем, кто просит у меня.А когда, как после битвы,Облака плывут в крови,Слышит он мои молитвыИ слова моей любви.Июль 1921
* * *
Я гибель накликала милым,И гибли один за другим.О, горе мне! Эти могилыПредсказаны словом моим.Как вороны кружатся, чуяГорячую, свежую кровь,Так дикие песни, ликуя,Моя насылала любовь.С тобою мне сладко и знойно,Ты близок, как сердце в груди.Дай руку мне, слушай спокойно.Тебя заклинаю: уйди.И пусть не узнаю я, где ты.О Муза, его не зови,Да будет живым, невоспетымМоей не узнавший любви.Октябрь 1921Петербург
Колыбельная
Далеко в лесу огромном,Возле синих рек,Жил с детьми в избушке темнойБедный дровосек.Младший сын был ростом с пальчик, —Как тебя унять,Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,Я дурная мать.Долетают редко вестиК нашему крыльцу,Подарили белый крестикТвоему отцу.Было горе, будет горе,Горю нет конца,Да хранит святой ЕгорийТвоего отца.1915Царское Село
Царскосельские строки
I
Пятым действием драмыВеет воздух осенний,Каждая клумба в паркеКажется свежей могилой.Оплаканы мертвые горько.Со всеми врагами в миреДуша моя ныне.Тайная справлена тризнаИ больше нечего делать.Что же я медлю, словноСкоро случится чудо.Так тяжелую лодку долгоУ пристани слабой рукоюУдерживать можно, прощаясьС тем, кто остался на суше.Осень 1921Царское Село
II
Все души милых на высоких звездах.Как хорошо, что некого терятьИ можно плакать. Царскосельский воздухБыл создан, чтобы песни повторять.У берега серебряная иваКасается сентябрьских ярких вод.Из прошлого восставши, молчаливоКо мне навстречу тень моя идет.Здесь столько лир повешено на ветки…Но и моей как будто место есть…А этот дождик, солнечный и редкий,Мне утешенье и благая весть.Осень 1921Царское Село
Новогодняя баллада
И месяц, скучая в облачной мгле,Бросил в горницу тусклый взор.Там шесть приборов стоят на столе,И один только пуст прибор.Это муж мой, и я, и друзья моиВстречаем новый год.Отчего мои пальцы словно в кровиИ вино, как отрава, жжет?Хозяин, поднявши полный стакан,Был важен и недвижим:«Я пью за землю родных полян,В которой мы все лежим!»А друг, поглядевши в лицо моеИ вспомнив Бог весть о чем,Воскликнул: «А я за песни ее,В которых мы все живем!»Но третий, не знавший ничего,Когда он покинул свет,Мыслям моим в ответПромолвил: «Мы выпить должны за того,Кого еще с нами нет».1923
Тростник
* * *
Если плещется лунная жуть,Город весь в ядовитом растворе.Без малейшей надежды заснутьВижу я сквозь зеленую мутьИ не детство мое, и не море,И не бабочек брачный полетНад грядой белоснежных нарциссовВ тот какой-то шестнадцатый год…А застывший навек хороводНадмогильных твоих кипарисов.1 октября 1928Ленинград
