Николаева озадаченно посмотрела на Мунтяна.

– Возможно ребенка удочерили, – подсказал Чистов, – но я никаких следов не нахожу.

– А если, действительно, у девочки уже есть приемные родители? Что же вы тогда, Алексей Яковлевич, намерены делать?

– Это зависит от отца.

И Чистов посмотрел на Мунтяна.

– Скажи, где дочка? Пожалоста, скажи, Тамарочка домой ехать будет. Дедушка, бабушка дома есть…

– Сейчас вам ничего не могу сказать, – отозвалась Николаева. – Вот посмотрю свои записи, подумаю, возможно, вспомню. Я зайду к вам, Алексей Яковлевич.

– Зайди, если сможешь, сегодня, – попросил Чистов. – Пороемся еще тут, в архивах…

– Хорошо, – ответила женщина и поспешила к выходу.

Пока Чистов и Мунтян договаривались о новой встрече, Саянов, утомленный ожиданием и раздираемый противоречивыми чувствами, подошел к открытому окну, выходившему на зеленую улицу с чистой, напоминающей паркет мостовой и молодыми акациями.

Отсюда он мог видеть сына, который, присев на край тротуара, что-то усердно приколачивал камнем. Малыш в синих трусиках и белой панаме, склонившись над Вадиком и заслонив его от отцовского взгляда, терпеливо дожидался окончания ремонта своей игрушки.

Вот малыш выпрямился и отступил, и Вадик, починив игрушечный автомобиль, начал проверять его в действии. Как добросовестный мастер, он еще раз потрогал прибитое колесико и проверил остальные, затем, вручая «машину» хозяину, с деловитостью старшего принялся объяснять ребенку, как надо пользоваться игрушкой, чтобы она больше не ломалась.

«Вот какой ты, оказывается!» – невольно удивился отец.

В эти несколько минут Саянов успел понять, что совершенно не знает своего сына.

Вадик с малышом довели «машину» до угла и повернули обратно.

Теперь мальчик мог заметить отца, и Саянов, будто напугавшись этого, шагнул от окна и чуть не столкнулся с Чистовым, который вместе с Мунтяном направлялся к двери.

Обескураженный собственным поведением, капитан-лейтенант торопливым движением рук достал портсигар и спички.

Увидев в дверях Чистова, зашумели в соседней комнате его очередные посетители, и Саянов понял: пора уходить.

Николай Николаевич взглянул на жену: она поджимала пересохшие губы и пальцы ее мяли и без того потертый ремешок сумочки, где он знал, лежат его старые письма. «Какая низость! – мысленно возмутился он. – Уличать друг друга письмами!»

И сознание собственного недостойного примера заставило его скомкать, не вынимая из кармана, письмо жены, которое он хотел сделать доказательством, что мать не справляется с Вадиком.

Проводив Мунтяна, Чистов снова заговорил с Саяновыми.

– Мне думается, дорогие товарищи, зря вы сюда пришли! Поспорили, поторопились. Хороший у вас мальчик, и причина, наверное, не в нем.

– Причина в женщине, – подсказала жена гневно.

– У вас есть новая семья? – поинтересовался Чистов.

– Пока нет, но скоро может быть…

– Не должно у вас быть другой семьи, молодой человек! А впрочем, не такой уж вы и молодой…

– Сорок один год, – снова подсказала Саянова.

Это «не такой уж вы молодой», как кнутом подстегнуло Саянова, а Чистов не унимался:

– Пожалуй, еще столько молодости и бодрости у судьбы не выпросишь! А, как знать, помирится ли новое счастье через каких-нибудь десяток лет с ушедшей молодостью. Иногда оно зло мстит за нашу запоздалую страсть.

– В ваших словах, товарищ Чистов, много правды, да и вообще я сегодня получил у вас хороший урок, спасибо!

– Ну, а если так, то не пора ли нам позвать Вадика?

– Пожалуй, пора, – согласился отец.

Он подошел к окну и окликнул сына.

– Ну, Вадик, как хочешь, а придется тебе ехать к папе, – сказал Чистов, когда вошел мальчик.

– А мама?

– О маме тебя решили спросить, – слукавил он. – Обойдетесь без мамы, она может остаться в Одессе.

– Без мамы я никуда не поеду, лучше в детдом, – решительно ответил мальчик и серьезно посмотрел на отца.

– Мы будем жить вместе, – виновато, будто стесняясь своих слов, объяснил отец.

Радостными зелеными огоньками засветились глаза мальчика. Он бросился к матери и по-детски обнял ее за шею.

– Итак, будущий штурман дальнего плавания, желаю тебе успеха!

Чистов, как взрослому, протянул Вадику руку.

– Только, как я узнаю, что ты станешь штурманом? – шутил он. – Ты мне можешь еще пригодиться. У меня, видишь ли, внук растет. Вдруг он тоже захочет стать штурманом, ты бы тогда ему рассказал все и, надеюсь, тоже помог бы?

Вадик понимал, что дядя шутит, но ему была приятна такая шутка.