Взгляд Хартманна снова скользил по толпе, прямо в сторону Спектора. Спектор затаил дыхание и сосредоточился. Боль выла у него в голове. Еще чуть-чуть… Спектор встал на цыпочки. Их взгляды встретились…

…какой-то звук. Агент Секретной службы сбил Хартманна с ног. Стрельба. Раздались крики, люди попытались бежать – но стояли слишком тесно друг к другу. Спектор посмотрел в сторону холма. На вершине оказалось человек сто в мундирах Конфедерации. Их ружья выплюнули облачка дыма, а потом в парке защелкали выстрелы.

Хартманн исчез. Другого шанса не будет – по крайней мере, здесь и сейчас. Спектор отпрыгнул за спину джокеру, который был втрое шире нормальных людей. Не имело значения, куда именно тот двинется. В любом месте будет безопаснее, чем здесь. Над их головами со свистом пронесся Черепаха. Еще несколько залпов – и пальба прекратилась. Спектор наступил на что-то, затрещавшее у него под ногами. Раздался стон. Он вцепился в кожаный ремень джокера, на котором было написано золотом: НЕГАБАРИТ ПО ШИРИНЕ.

«Вот уж точно», – подумал Спектор. Однако в кои-то веки он был рад, что оказался рядом с жирным уродом.

18.00

Из конца коридора Маки смотрел, как высокий худой мужчина с кожей цвета кофе с молоком закрывает и запирает дверь номера 1531, как и сказал дер Манн, Человек. Ему пришло в голову, что Америка действительно развращена: его покойные товарищи по «Фракции Красной Армии» были правы. Где еще увидишь, как ниггер напяливает на себя костюм, за который заплачено денег больше, чем у Маки Мессера было за всю его жизнь, и прогуливается по городу под руку с белой женщиной?

Мысленно он посмеялся над тем, как его цель попыталась замаскироваться. Вид у нее был точь-в-точь как у уличной девки, выползшей на непривычный дневной свет. И это было правильно. Просто шлюха – еще одна гребаная шлюха. Которая соблазнила Человека и заплатит за это.

Они повернули в другую сторону, к лифтам. Он откачнулся от стены, где стоял рядом с огнетушителем. Здесь их приканчивать нельзя. Он уже думал о «них» – и это было вполне логично: нельзя оставлять свидетелей. А все потому, что это безумное буржуазное пристанище изнутри пустое, как и вся культура, которая его породила, так что с десятка этажей можно было увидеть, что происходит на галереях, выходящих в фойе. Ему надо будет действовать скрытно: Человек высказал все очень четко.

Но тут проблем нет. Маки Нож типа штучка тонкая. Как в той песне. Он пойдет за ними и увидит, когда будет пора.

Может, он даже поедет с ними в лифте. Он облизнулся, смакуя шутку. Это будет очень круто. Они его не заподозрят. Они его даже не заметят. Может, у них любовь. Может, у черного уже стоит.

Он двинулся вперед.

– Эй, ты! Не торопись!

Обладатель голоса схватил его.

Маки повернулся. Невысокий белый мужчина в коричневом костюме стоял рядом. Из уха у него свисал проводок. Гостиничный детектив. Градация полисменов въелась Маку в подкорку, еще когда он ковылял по булыжникам Санкт-Паули. Он держался как можно незаметнее, стоял у входа в комнату, где постукивал льдогенератор, растворялся в подсобке, когда кто-то оказывался рядом. Однако даже ему не удалось стать полным невидимкой, повиснув здесь, над шестьюдесятью метрами пустоты, в этом странном вывернутом наизнанку месте.

Тип в костюме хватил его за локоть. С Маки Мессером так нельзя.

– Тебе повезло, – сказал он.

Он приложил палец к скуле мужчины и включил самый кончик.

Хлынула кровь. Мужчина вскрикнул и согнулся пополам, прижав ладонь к щеке. Маки прошел сквозь стальную противопожарную дверь и побежал вниз по лестнице. Ему нельзя упустить добычу. Женщины вечно меняют свои планы – неизвестно, когда она снова вернется к себе в номер.

Спектор сидел на краю кровати, подтянув под себя ноги. Вернувшись, он почти удивился, найдя свой номер убранным. Он уже очень давно не останавливался в гостиницах. Теперь он то пытался придумать следующий ход, то смотрел телевизор. Сейчас все его внимание было приковано к экрану. Местный корреспондент, стараясь не выглядеть растерянным, брал у Хартманна интервью в кулуарах отеля.

– Сенатор, вы считаете, что к случившемуся сегодня днем как-то причастен преподобный Барнет?

Репортер протянул сенатору микрофон. Чуть помедлив, Хартманн ответил:

– Нет. Я считаю, что, несмотря на все наши разногласия, Лео Барнет не опустился бы до подобной тактики. Преподобный – человек чести. – Хартманн закашлялся. – Однако я полагаю, что те люди, которые сорвали митинг, скорее всего, разделяют многие из его опасно узких взглядов. Именно такую фанатичную нетерпимость мы все и должны стремиться уничтожить. Лео Барнет хочет решить проблему, спрятав от общественности дикие карты. Я хочу преодолеть саму ненависть.

Хартманн откинулся на спинку кресла, сложил руки и посмотрел прямо в камеру.

– Однако парень хорош, – сказал Спектор. – Только это ничего не меняет.

Камера переключилась обратно на студию. Чернокожая ведущая повернулась к своему партнеру.

– Поблагодарим Говарда за это интересное интервью. Дэн, что полиции удалось узнать об устроителях беспорядков?

– Боюсь, что очень немногое. Несколько из них находятся под арестом – их захватил Черепаха, – но они отказываются сотрудничать со следствием. – Ведущий постучал большими пальцами друг о друга. – По слухам, большинство из них – члены Ку-клукс-клана, но подтверждений этому пока нет. Хотя беспорядки были явно хорошо спланированы, никто из участников не объявил себя руководителем группы. И пока нет никаких данных о том, откуда взялись подлинные мундиры Конфедерации и мушкеты.