— Зачем? — загалдели все снова. — Олег уже был. Чем мы ей поможем?

— Нет, надо! — раздались голоса.

— Нет, не надо! — кричали другие.

— Надо, надо! Мы скажем ей…

— Что скажете? Сочувствие выразите? Только хуже будет!

— Нет, не хуже! Она должна знать, что мы готовы сделать все, чтобы…

— Вот и будем делать, а незачем ходить да болтать!

Поднялся шум. Олег вскочил на скамейку, протянул руку, стараясь обратить на себя внимание:

— Ребята, ребята, подождите, не шумите! Я хочу сказать…

— Ну и говори, кто тебе мешает! — кричали одни.

— Да вы же не даете ему рот раскрыть! — старались перекричать их другие.

На скамейку, рядом с Олегом, вспрыгнула Наташа.

— Ребята, — закричала она, — как не стыдно! Что вы шум подняли? — Она была вся красная от волнения, в голосе звенели слезы.

Ребята притихли.

— Вы галдите без толку, а листья-то лежат. Надо подбирать их скорей, мало ли что может случиться каждую минуту. Тиму могут просто растоптать!.. Ой, ужас какой!

— Верно, верно! — раздались испуганные голоса. — Пошли скорей!

— Сейчас мы разобьемся на группы, — предложил Олег, — и распределим, кто на какой участок пойдет. Нужно «прочесать» пять километров в окружности.

Ребята столпились вокруг Олега. Он назначил бригадиров. И скоро все школьники разбрелись в разные стороны, внимательно глядя себе под ноги.

— Вот, оказывается, что делал Ван, — вспомнила Наташа недавнюю встречу в поле.

— Да… — задумчиво произнесла Ксения. — А мы тогда песни пели.

— Но ведь мы же ничего не знали! — как бы оправдываясь, сказала Лиля.

Машины в тот день двигались по Джохору еле-еле. Шоферы не очень-то верили странной истории с Тимой, но из уважения к Долинскому, которого все любили, пообещали подбирать по пути кленовые листья. Они пристально всматривались в лежащую перед ними дорогу.

Заметив лист, останавливались, соскакивали, подбирали его и тогда ехали дальше.

Весь поселок был взволнован. Только и было разговоров, что об исчезнувших ребятах. Охали, ахали и старательно подбирали листья.

Какая-то старушка шла по улице. Увидела под ногами лист. Нагибаться ей было трудно. Она поджидала прохожих. Ее обогнала стайка малышей.

— Дети, — сказала старушка и палкой показала на лист, — поднимите.

Дети охотно подбежали.

— Это, бабушка, тополь. Такой не нужен. Мы собираем только кленовые.

— A-а… Ну бог с ним. Я плохо вижу — не разобрала. — И пошла дальше, тяжело опираясь на палку.

Сергей Петрович возился на институтском дворе. Здесь собирали и устанавливали новые радиопеленгаторы. Именно за этими аппаратами инженеры ездили в Москву. Заказаны они были на тот случай, если кто-либо из исследователей, превращенных в микролилипута, во время работы случайно упадет с листа. С помощью пеленгатора его легко было бы найти.

Правда, Сергей Петрович и его товарищи считали, что падение с листа почти исключено. Перед тем как отправляться в почву и внутрь дерева, ученые всегда брали сводку погоды. Если предсказания говорили, что возможен дождь, а это бывало очень редко, или сильный ветер, что случалось гораздо чаще, — то исследования откладывались до наступления благоприятной погоды.

Сейчас на эти радиопеленгаторы возлагались все надежды.

Вместе с Сергеем Петровичем работал во дворе института и Владимир Яковлевич Вада. А Кривошеин был в лаборатории — на тот случай, если вдруг Тима и Катя вернутся самостоятельно, хотя это было маловероятно.

Сергей Петрович проверял аппарат, когда к нему подошел невысокий, грузный Кулешов, бухгалтер института:

— Здорово, Долинский.

Он крепко пожал протянутую ему руку.

— Вот что, Сергей, — помолчав, начал он: — хочу сказать, что все мы готовы тебе помочь. Ты только говори, что нужно. Все сделаем.

— Спасибо, — сказал Сергей Петрович. — У меня сегодня весь Джохор перебывал. И ребята из школы приходили. Не знаю, как и благодарить…

— Да какая тут благодарность! Само собой разумеется… — Помолчал. Потом спросил: — А жена как?

Сергей Петрович только рукой махнул:

— Плохо… Беда двойная: Тима не один, с ним девочка… гостила у нас!

— Слыхал, слыхал… Может, обойдется? — неуверенно сказал Кулешов.

— Надеюсь… Не хочу и думать о чем-либо другом…

— Я тут тоже горсточку листьев собрал, — немного смущенно сказал Кулешов.

Ему это занятие казалось каким-то несерьезным.

Хотя он и не раз бывал в лаборатории и видел процесс превращения на черной плите, но все же не укладывалось в голове, что в тоненьком листочке может быть человек, и даже не один! Впрочем, если был один, то почему бы и не быть там хоть сотне?