Шрифт:
– Хорошо, – сказал Гнедин. – И что дальше?
– А он все никак не успокаивался, Хобот этот. Гусаров ему ответил, что он, типа, ни на кого не уставился, никого не трогает… Хобота в конце концов усадили, и Гусаров ушел. Сел в машину и уехал. А спустя пару минут и эти четверо тоже уехали.
– В каком направлении?
– Не знаю, не смотрел. Видел, как тронулись со стоянки, и все.
– Машина какая?
– Белая. Большая. Дорогая.
– «Мерседес», – подсказал повар.
– И номер, конечно, тоже не запомнили?
Ярицкий и Крупеня синхронно покачали головами.
– Какие-нибудь угрозы звучали в разговоре?
– Ну, что-то такое, что обычно люди говорят, когда ссорятся. Не помню даже, – сказал официант.
– Значит, все это выглядело как настоящая ссора?
– Ну да. Перепалка такая… Да в этом кафе постоянно какие-то непонятки. Это ведь «придорожка», народ уставший, раздражительный, да и просто стремные типы попадаются…
– Да ладно тебе, – шикнул на товарища Крупеня.
– А чего ладно? Во вторник какой-то мудак пловом в меня метнул, думал, ножи полетят следом. Кстати, плов ты готовил…
– Хорошо, – перебил его Гнедин. – Еще какие-нибудь имена, клички назывались?
Задумались. Крупеня сдвинул свой колпак, почесал голову. Ярицкий сказал неуверенно:
– По-моему, одного из них назвали… то ли Сервер, то ли Север.
– Какой еще Сервер? – хмыкнул Крупеня. – Эти типы понятия не имеют, что это такое. Сервер, тоже выдумаешь…
– А что тут такого? Этот Хобот еще кричал: «чего он сканирует меня?» Это про того, про Гусарова… В смысле, что он смотрит на них. Раз знают, что такое сканер, значит, по идее, и про сервер должны знать…
– Не знаю… Я тогда вообще на кухне был, – пробурчал Крупеня.
– Вот и не выступай. – Официант отвернулся, подумал. – Но скорее всего, Север, конечно. «Сервер» немного по-другому звучит, более заковыристо…
Гнедин насторожился, подобрался. Север – личность известная. Неужели еще одна удача?
– Как он выглядел?
– Мужчина лет сорока, светлые волосы. Одет… Рубашка светлая с коротким рукавом, штаны широкие, такие… Из конопли. Их многие сейчас носят. На шее цепь золотая, где-то с мой мизинец…
Ярицкий посмотрел на свой отставленный мизинец, прикинул, кивнул: да, все верно.
– Сможете опознать его по фото?
– Наверное. Я, собственно, на него так не особо, он тихо сидел… Но попробую.
Гнедин взял телефон, набрал номер своего непосредственного начальника капитана Глушакова.
– Я в кафе «Ветерок», на трассе. Обнаружил следы Гусарова. У него здесь была встреча с Севером. Похоже, они сцепились. Есть свидетели, я с ними сейчас работаю.
– Чего? – охнул Глушаков. – Давай их сюда! Срочно! Я докладываю Волину и Баринову звоню!
Гнедин собрал бумаги, сложил в сумку, Ярицкий и Крупеня молча наблюдали за ним. Повар что-то негромко сказал своему товарищу.
«Ну, мы и влипли», – прочел Гнедин по губам.
– Мужики, извините, – сказал он и встал. Просительный тон сменился приказным, не допускающим возражений:
– Граждане, вам придется проехать со мной!
Снял очки, отодвинул от себя сколотый скрепкой материал: гнединский рапорт, с десяток объяснений, протокол опознания по фотографии… Придвинул толстую папку с неровной надписью выцветшим шариком: «Старков И.И. (Север)». Открыл, пролистал, закрыл. Краска, разливающаяся по лицу и шее, наглядно демонстрировала, как информация постепенно заполняет все клетки мозга, вызывает новые мысли и ассоциации.
– Волчара! – повторил Волин. – Он знал Гусарова?
Вопрос адресовался Лису.
– Лично они не сталкивались. Но знал, конечно, – сказал Лис.
– Любопытная ситуация получается, – пожевав губы, произнес начальник УВД. – Старков – профессиональный преступник, случайно встречается с бывшим оперативником Гусаровым, между ними происходит какой-то конфликт и вор в законе едет вслед за ненавистным ему ментом… Воры в законе отличаются крайней жестокостью, поэтому то, что произошло после этого, вполне характерно для личности Севера!
Он похлопал ладонью по папке и обвел взглядом присутствующих в кабинете оперативников. Гнедин и Глушаков улыбались и согласно кивали головами, – это была их разработка. Комаров и Кленов особо не радовались, ибо к успеху (если это успех) они не имели отношения. Ежов сосредоточенно чертил что-то в блокноте, будто рисовал схему собственной версии, но на самом деле на листке вырисовывался округлый женский зад. И только подполковник Коренев скептически кривил губы.