— Ты дрожишь, любимая. Замерзла? — вдруг пробормотал Маррок.

— Прости.

Она откатилась — и почувствовала, что энергия буквально утекает из нее. Девушка прикрыла глаза от головокружения. Черт, ей придется обратиться к нему в самое ближайшее время. Может, завтра. Она просто не могла вытерпеть его прикосновений — не тогда, когда слишком хотела его сердцем. В детстве она была признательна за любое объятие своей матери, независимо от причины. Теперь она знала, что прикосновения без привязанности больно ранили ее душу.

Другая волна головокружения накатила на нее. Она сжала руками простыню. Вдруг Маррок оказался на ней, своими бедрами жестко раздвигая ее.

— Итак, ты нуждаешься во мне и не говоришь об этом, — упрекнул он, мягкими движениями поглаживая ее лицо. — Приходи ко мне, когда тебе нужно, в любое время, когда это необходимо. Я позабочусь о тебе.

"Такой нежный. Пожалуйста, пусть его слова будут правдой". Оливия закрыла глаза, чтобы он не увидел слез, уже собирающихся в их уголках.

— Я в порядке.

— Ты лжешь.

Он убрал с ее лица волосы и ласково поцеловал. Ее эмоции поднимались вверх, опускались вниз, выворачивали ее наизнанку. Жаль, у нее не хватало мужества спросить, на самом ли деле он заботился о ней, но она не торопилась разбивать собственное сердце. Вместо этого девушка ответила поцелуем, прижимая его губы к своим. Маррок хмыкнул от удивления, затем ворвался глубоко в ее рот, как будто планировал остаться там на всю ночь. Долгие, томные поглаживания его языка, мягкое давление губ, слияние вдохов, ртов и потребностей. Что-то было иначе. Он всегда был нежным, ласковым, исключая тот раз в коридоре. И сейчас… Она не могла его понять.

— Оливия, — прошептал он нежно, — я был очень занят, и в последнее время у нас возник разлад. Мне это не нравится.

Ей тоже не нравилось это, наравне с чувством, что она оставила свое сердце открытым, и он может либо принять его, либо растоптать ради удовольствия. Но это не остановило ее от ответа на его поцелуй, когда он снова погрузился в ее рот в мягком поцелуе, распространяя вспышки удовольствия по всему ее телу.

— Если я был слишком циничен или обидел тебя, прошу простить меня.

Он бы никогда не извинился за то, что больше всего причиняло боль: за нелюбовь к ней. Он и не должен. Все глупости были по ее части. В этом Оливия была лучше, чем в любви к мужчине, чье сердце было нетронутым на протяжении полутора тысячелетий. Она не была ни милой, ни красивой — даже если считала, что становится такой в его руках. Вместо этого Маррок извинялся за то, что не мог отказаться от подозрений насчет ее отца. И Оливия не могла смириться с мыслью, что он был прав. Даже если она и отпустила свой гнев сейчас, его отвращение к Ричарду и крови Ле Фей должно было возобновиться. Быть может, они были обречены на провал с самого начала.

Она едва сумела закончить эту мысль, когда Маррок поцеловал ее так сладко, что заставил поджаться пальцы на ее ногах. Низ живота заполнило жаром. Может быть, их конец близок, но сейчас она могла раствориться в нем, оставить себе другие воспоминания. Длинные, медленные толчки его языка демонстрировали, что он собирается делать с ее телом. Огонь вспыхнул между ее бедрами; Оливия сдалась. Он проделал свой путь вниз по ее телу, постепенно приподнимая футболку, пока совсем не стянул ее, затем скинул ее на пол. Как только верхняя часть тела его пары обнажилась, он захватил ее чувствительные соски, один за другим. Она с шумом выдохнула и схватилась за его волосы, уцепившись за ощущения, затопляющие все внутри нее. Спустившись ниже, его руки остановились на ее трусиках, он сорвал и бросил их к футболке.

Его рука накрыла ее киску, он тщательно и аккуратно исследовал каждую складочку. Девушка ахнула и почти взмыла над своей физической оболочкой, так жаждущей разрядки. Ее киска потекла. Маррок пробормотал одобрение. Глупо или нет, но она хотела его, даже если для воина это ничего не значило. Почти … Так невероятно, что она чувствовала, что вот-вот расплачется. Но он был умен и терпелив, танцуя пальцами по ее чувствительным лепесткам, позволяя ей слегка остыть, прежде чем снова заведет ее. Тогда она начала умолять. Слова вырывались из Оливии, и ее не волновало, как они звучали. Она хотела его глубоко внутри себя. Она нуждалась в нем. Немедленно.

Выражение его лица сменилось с собственнического на решительное, когда он вошел в нее одним контролируемым толчком. Удовольствие спиралью раскручивалось внутри нее, отправив ее на самый край, в пучину ощущений, которые чуть не утопили ее, отправив в экстатический рай. Но он не закончил. Маррок держал ее крепко, широко раздвинув бедра. Глубокие, размеренные толчки следовали один за другим. Внезапно удовольствие начало нарастать снова. Мольбы слетали с ее языка, пока он погружался в нее с упоением, но даже тогда она заставила себя сдержать слова любви.