Когда он держал ее с такой заботой, ей просто не терпелось ему поверить. Но воин нуждался в ней, чтобы снова стать смертным. Ему положено было делать ее счастливой. Этот факт наполнил девушку нежелательными эмоциями. Любовью. Печалью. Отчаяньем. Открыть книгу будет равнозначно началу их конца. Если проклятие не убьет его, он с удовольствием сделает эту работу сам. И обретет мир после тысячелетия страданий. Оливия обернулась и обняла Маррока, сжимая его так крепко, что у нее заболели руки.

«Я люблю тебя». Эти слова чуть не сорвались с ее языка. Она продолжала прижимать мужчину так, будто наступит конец света, если она отпустит его. Прежде чем стиснуть его еще сильнее, девушка попыталась отстраниться. Но Маррок удержал ее своими сильными руками и снова притянул к себе.

— Все будет хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы все получилось. Больше не надо плакать.

Она отстранилась, стирая слезы со своего лица.

— Пошли.

Он быстро накинул одежду, достал дневник из тайника и повернулся к ней.

— Что не так?

— Почему что-то должно быть не так? — не поняла она, заглядывая вглубь его голубых глаз, стараясь запомнить каждый оттенок синевы.

— Скажи, чего ты боишься? — прошептал он, дотронувшись до ее щеки.

— Ничего, - «быть без тебя». — Открыть дневник — большой шаг.

— Действительно.

Он очень нежно прижался своими губами к ее. Успокаивал? Или прощался?

Маррок вышел за Оливией из их гостевой спальни, его рука на пояснице направляла ее. Возможно, они на пути к тому, чтобы положить конец его бессмертию. Или чтобы попасть в очередную ловушку Грея, который мечтает заполучить книгу в свои руки. В любом случае, назревают перемены. Воин надеялся, что это было к лучшему. Но он отказывался идти к Ричарду неподготовленным. Маррок был не в курсе магических способностей колдуна. Да, он многое узнал за те несколько дней, что находился в доме Брэма, но понимал, что задел лишь верхушку айсберга, который представляет собой мир волшебства.

— Подожди здесь, — сказал он наверху лестницы.

Получив неохотный кивок Оливии, Маррок проделал длинный путь вниз по коридору. Когда воин вошел в тень, посмотрев на девушку, он уловил беззащитное выражение ее лица. Теперь мужчина увидел все без прикрас: печаль и горе. Неужели она оплакивала то, что он слишком мало присутствовал в ее жизни? Хотелось бы знать наверняка. Он скрывал свои чувства, потому что не мог понять влечения ее сердца, возможно, она делала то же самое. Помоги ему Боже, он был отчаявшимся идиотом, влюбившись в потомка той самой женщины, которая приговорила его к ужасной судьбе. И все же… Невинность Оливии и ее отвага, ее вера во врожденную доброту каждого, были как глоток свежего воздуха впервые за все века его жизни. Маррок был мертв внутри, пока не встретил ее. И если его жизнь закончится сегодня, он будет благодарен за те драгоценные дни, которые он провел с ней. Боже, только послушайте его слова… ну что за влюбленный болван?

Обеспокоенный внезапным поворотом своих мыслей, он поспешил вниз в темный коридор к комнатам Брэма. Пора доиграть эту пьесу до конца. Если утверждения Ричарда были очередной мистификацией, он будет иметь дело с ее отцом и со всем тем, что тот прячет в рукаве, хорошим или плохим. И если Маррок останется жив — даже если никогда не сможет снять свое проклятие — он останется с Оливией до тех пор, пока она не поймет, что они созданы друг для друга.

Наконец воин поднял руку, чтобы постучать в дверь Брэма. До того, как он успел сделать это, волшебник открыл дверь. Он был одет и, очевидно, недавно принял душ. Странно, учитывая то, что на часах не было и четырех утра.

— Я знал о твоем приближении.

— Заметил меня в тени?

— В видении.

Это застало Маррока врасплох.

— Ты знаешь, что здесь Ричард Грей?

Брэм, кивнув, вышел за ним в коридор. Он выглядел настолько счастливым, насколько может быть счастливым человек, у которого посреди гостиной стоит бульдозер. Маррок схватил Риона за плечо, заставляя повернуться к нему лицом.

— Что еще?

— Я связался с одним из старейшин Совета, который имел несчастье встречать Матиаса в бою, прежде чем тот был сослан. Старейшина предупредил меня, что Д`Арк может использовать такой вид колдовства, который еще никто никогда не видел.

— Что это значит?

Брэм покачал головой.

— Надеюсь, что мы не столкнемся ни с этим, ни с тем, что мне пришло в видении.

В желудке Маррока заворочалось липкое чувство опасения.

— Расскажи мне, что ты видел.

— Я не могу видеть деталей, черт их дери, только результат.

— Который?..

— Мрачный. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить катастрофу. Сегодня вечером слушайся меня и не спорь.

Маррок поймал себя на том, что рассеянно кивает в ответ. Когда-то Брэм ему не понравился и он не доверял ему. Теперь… вектор их взаимопонимания сместился в положительную сторону. Наполовину. Рион не так уж плох. Для мага, во всяком случае.

Когда они поднялись наверх, Брэм поприветствовал Оливию. Тоска и печаль, что воин ранее заметил на ее лице, были тщательно скрыты. Но их образы выжглись в его памяти, напоминая о том, сколь много он поставил на кон. Что если это были его последние минуты с Оливией? Маррок сжал ее в объятиях.

— Мы не обязаны это делать. Если хочешь, я пошлю Брэма обсудить планы Грея и, возможно, так или иначе, избавлюсь от своего бремени. Мы можем изучить детали…

— Нет. Ты заслуживаешь немедленного избавления от проклятия. Ты столетиями жаждал только этого.