Дурное предчувствие, не покидавшее меня уже несколько часов, внезапно обострилось. Что, если это засада? Что, если нас специально заслали в эту заброшенную часть города, чтобы разделаться с нами подальше от любопытствующих взглядов его обитателей?

Улица в очередной раз изогнулась, а затем резко выпрямилась, и тут я налетел на Эмму, которая шла впереди, а теперь неожиданно остановилась.

— Что случилось? — спросил я.

Вместо ответа она просто подняла руку и куда-то указала. Впереди, на Т-образном перекрестке, виднелась толпа. Тогда, над ярмарочной площадью, стояла удушающе липкая жара, многие же из этих людей кутались в пальто и шарфы. Они собрались вокруг какого-то здания и стояли, глядя на него снизу вверх в немом изумлении. Так же, как и мы сейчас. Само по себе здание не представляло собой ничего особенного. Оно было четырехэтажным, причем окна верхних трех этажей были узкими и закругленными, вызывая в памяти старые офисные здания. Вообще-то оно практически ничем не отличалось бы от соседних строений, если бы не одна крохотная особенность — оно было полностью покрыто льдом. Ледяная корка покрывала его окна и двери. Со всех выступов и подоконников, подобно острым клыкам, свисали сосульки. Из открытых дверей вывалились кучи снега, собравшиеся в огромные сугробы на тротуаре. Я подумал, что это здание накрыла метель. Вот только сделала она это изнутри.

Я присмотрелся к облепленной снегом табличке с названием улицы. УЛИЦА Р…КЕРИ.

— Я знаю это место, — вмешалась Мелина. — Это странные архивы. Тут хранится вся официальная информация о нас.

— Откуда ты это знаешь? — поинтересовалась Эмма.

— Мисс Дрозд хотела, чтобы я заняла место второй помощницы омбудсмена. [5] Экзамен очень серьезный и трудный. Я готовилась двадцать один год.

— Эти архивы так и должны быть покрыты льдом? — поинтересовалась Бронвин.

— Насколько мне известно, нет, — покачала головой Мелина.

— И еще здесь проходит ежегодное заседание Совета Имбрин, — добавил Миллард.

— Совет Имбрин заседает здесь? — удивился Гораций. — Это так скромно с их стороны. Я ожидал увидеть замок или что-нибудь в этом роде.

— Это здание не должно выделяться, — пояснила Мелина. — Ты вообще не должен его замечать.

— Они избрали не самый удачный способ спрятать свои архивы, — буркнул Енох.

— Я уже сказала, что обычно оно не покрыто льдом.

— Как, по-вашему, что здесь произошло? — спросил я.

— Ничего хорошего, — откликнулся Миллард. — Совершенно ничего хорошего.

Тот факт, что нам все равно придется подойти поближе и исследовать эту местность, ни у кого не вызывал сомнений. Однако это не означало, что мы должны врываться в здание с громкими ликующими криками. Мы наблюдали за всем происходящим издалека, не смешиваясь с толпой. Люди приходили и уходили. Кто-то подергал за дверную ручку. Дверь примерзла к косяку и не поддалась. Толпа немного поредела.

— Тик-так, тик-так, тик-так, — прошептал Енох. — Мы попусту теряем время.

Пробравшись через остатки толпы, мы оказались на обледеневшем тротуаре. От здания исходил такой холод, что нас бросило в дрожь и мы поспешно сунули руки в карманы. Бронвин изо всех сил налегла на дверь плечом, и та с треском слетела с петель. Впрочем, тут же оказалось, что она ведет в коридор, от стены до стены и от пола до потолка забитый льдом. Мутной голубоватой массой лед уходил вглубь здания. То же самое касалось и окон. Я отер иней со стекла одного из них, затем другого. За каждым я видел только лед. Казалось, этот ледник рождается где-то в сердце здания, и его замороженные языки стремятся проникнуть во все доступные отверстия и помещения.

В попытке проникнуть внутрь мы кружили вокруг дома и тщетно искали дверь или окно, не заблокированные льдом. Подобрав кирпичи и булыжники, мы били по льду, но он был почти сверхъестественно твердым. Даже Бронвин удалось проникнуть внутрь всего на несколько дюймов. Миллард пролистал «Истории» в поисках упоминания об этом здании, но так ничего и не обнаружил.

Нам оставалось только идти на риск. Мы окружили Эмму полукругом, заслонив ее от чужих взглядов, после чего она разогрела ладони и приложила их к стене льда, заполнившей коридор. Спустя минуту ее руки начали погружаться в лед, а талая вода лужами собралась вокруг наших ног. Но это таяние было мучительно медленным. Спустя пять минут она смогла углубиться только по локти.

— С такой скоростью мы в лучшем случае к концу недели дойдем до конца коридора, — вздохнула Эмма, извлекая руки изо льда.

— Как ты думаешь, мисс Королек действительно может находиться внутри? — спросила Бронвин.

— Она должнабыть здесь, — твердо ответила Эмма.

— Подобный оптимизм кажется мне непостижимым, — подал голос Енох. — Если мисс Королек где-то здесь, она представляет собой кусок льда.

Это стало последней каплей, и Эмма взорвалась:

— Рок и мрак! Разрушение и разорение! Мне кажется, ты был бы счастлив, если бы завтра наступил конец света. Тогда ты смог бы сказать: А я вам говорил!

Енох удивленно моргнул и очень спокойно ответил:

— Ты, моя дорогая, можешь жить в мире фантазий, если тебе так хочется, но я — реалист.

— Может, я и смогла бы терпеть твой бесконечный пессимизм, если бы ты хоть развнес хоть однополезное предложение в критической ситуации! Но нет, всякий раз, когда мы оказываемся перед лицом опасности, ты способен только критиковать, а еще пожимать плечами. Но дело в том, что…