Метнувшись в панике, Фремтон схватил свою трость и шляпу; дверь холла, подъездная аллея, усыпанная гравием, и парадные ворота неясно запомнились ему как этапы его стремительного бегства. Велосипедист, проезжавший по дороге, был вынужден свернуть в кусты, чтобы избежать неминуемого столкновения.

— Вот мы и здесь, моя дорогая, — сказал владелец белого плаща, входя в комнату, — перемазаны грязью, но она уже подсохла. А кто это сейчас выбежал из дома?

— В высшей степени странный человек, мистер Наттль, — сказала миссис Сепплтон, — говорил только о своих болезнях и выскочил наружу без единого слова прощания или извинения, как только вы пришли. Можно подумать, что он увидел привидение.

— Я полагаю, это из-за спаниеля, — невозмутимо заметила племянница. — Мистер Наттль рассказывал мне, что однажды его напугали собаки. Где-то на берегах Ганга стая бродячих псов загнала его на кладбище, и ему пришлось ночевать в свежевырытой могиле, а эти твари рычали, исходили слюной от злости и скалили зубы прямо над ним. Кто угодно перепугался бы до смерти!..

Эта юная леди с легкостью сочиняла самые фантастические истории.

— Вот так! — сказал мистер Динсмид. Он отступил назад и с довольным видом оглядел круглый стол. Отблески каминного огня играли на простой белой скатерти, вилках, ножах и прочих столовых принадлежностях.

— Все… все ли готово? — неуверенно спросила миссис Динсмид, низенькая увядшая женщина с бесцветным лицом, жидкими волосами, зачесанными назад, и робкими манерами.

— Все готово, — отвечал ее муж с каким-то свирепым добродушием.

Это был грузный мужчина с сутулыми плечами и широким красным лицом. У него были маленькие поросячьи глазки, мерцающие из-под густых бровей, и массивная лысая голова.

— Лимонад? — почти шепотом предложила миссис Динсмид.

Ее муж покачал головой.

— Чай. Намного лучше во всех отношениях. Посмотри, какая погода: ветер, дождь. Чашка горячего чаю — именно то, что нужно в такой вечер.

Он шутливо подмигнул жене и опять принялся внимательно осматривать стол.

— Большое блюдо яиц, холодная говядина и хлеб с сыром. Вот что я хочу на ужин. Так что берись за дело, мать, и приготовь-ка все это. Шарлотта ждет на кухне, чтобы помочь тебе.

Миссис Динсмид встала, отложила вязание и аккуратно смотала клубок.

— Шарлотта выросла такой красивой… — чуть внятно пробормотала она.

— Вылитая мать, — ответил Динсмид, — что верно, то верно. И не будем больше терять времени.

Минуту или две он бродил по комнате, мурлыча что-то себе под нос, затем подошел к окну и поглядел наружу.

— Скверная погода, — тихо сказал он. — Едва ли кто-нибудь придет.

И он тоже покинул комнату. Примерно через десять минут вошла миссис Динсмид с блюдом яичницы; две ее дочери следовали за ней, неся остальную часть кушаний. Мистер Динсмид и Джонни, его сын, замыкали шествие.

Отец уселся во главе стола.

— Возблагодарим Господа за хлеб насущный, и так далее, и тому подобное, — весело сказал он. — И спасибо тому, кто изобрел консервы. Не представляю, как бы мы обходились без них. Когда живешь на отшибе, да еще иной раз мясник забудет привезти свежего мяса на неделю, одни только консервы и выручают.

— Интересно, кому пришло в голову построить дом в такой глухомани? — с досадой произнесла его дочь, Магдалена. — Мы ни единой души не видим.

— Да, — сказал отец, — ни единой души.

— Не понимаю, зачем ты купил его, — сказала Шарлотта.

— Не понимаешь, моя девочка? Что ж, у меня были причины… были свои причины. — Он украдкой посмотрел на жену, но та отвела взгляд.

— И к тому же с привидениями, — добавила Шарлотта. — Я ни за что не смогла бы заснуть здесь одна.

— Не болтай чепухи, — сказал отец. — Ты же не видела никаких призраков? Разве не так?

— Может, и не видела, но…

— Но что?

Шарлотта не ответила, только вздрогнула. Сильный порыв дождя обрушился на оконное стекло, и миссис Динсмид со звоном уронила ложку на поднос.

— Слегка расходились нервы, а, мать? — спросил мистер Динсмид. — Это бурная ночь, вот и все. Не тревожьтесь, мы в безопасности у нашего камелька. И никто сюда не забредет, разве что чудом. А чудес не бывает. Нет, — обращаясь к самому себе, с каким-то странным удовольствием повторил он, — чудес не бывает.

Как только эти слова сорвались с его губ, кто-то постучал в дверь. Мистер Динсмид застыл точно окаменелый.

— Кто это? — пробормотал он. Его нижняя челюсть отвисла.

Миссис Динсмид испуганно вскрикнула и плотнее закуталась в шаль. Румянец вспыхнул на лице Магдалены. Подавшись вперед, она обратилась к отцу.