«Вот сейчас – раз!.. и придёт Утро, а я тогда – раз!.. и отражу всё вокруг. Уж сегодня-то я правильно отражу!» – торопился думать Пруд Маленькой Величины. Он даже немножко плескался от нетерпения и от ужасно сильного желания отражать наконец всё вокруг, потому что до наступления утра всё вокруг, естественно, оставалось неотражённым – причём совершенно неотражённым. А так не должно было быть – на то и существовал в природе Пруд Маленькой Величины, чтобы ничто на его берегу не оставалось неотражённым.

«Я сначала Небо отражу!» – предвкушал он.

И действительно: уж Небу-то неотражённым быть никак нельзя – и даже когда после дождя на асфальте появляется просто любая лужа, в первую очередь Небо в ней отражается и только потом – всё остальное.

В конце концов Утро пришло. Оно пришло и сказало «Привет!» – и сразу у всех стало много работы, в том числе и у Пруда Маленькой Величины: надо было уже начинать отражать всё вокруг.

– Что же это Вы, голубчик Пруд Маленькой Величины, как-то странно меня отражаете? – раньше других выразил недовольство Небольшой Светлый Дом на берегу и завёл обычную свою песню: – Во-первых, Вы меня не целиком отражаете, а только одну мою часть, что маловато… Во-вторых, в жизни у меня такие прочные стены, а Вы отражаете… ну, сами посмотрите: они же все шатаются в разные стороны!

– Но я же пруд маааленькой величины, – миролюбиво объяснял Пруд Маленькой Величины, – и Вы в меня целиком не помещаетесь… А потом я от огромного волнения немножко плескаюсь, извините, – вот и получаются у Вас очертания, как бы сказать… причудливые!

– Нет уж, Вы постарайтесь точно меня отражать, – не унимался Дом, – а то, видите ли, не совсем удобно выходит: сам-то я не дрожащий, а у Вас делаюсь дрожащий… И кто-нибудь может подумать: «Что это там за такой Небольшой Светлый Дом Дрожащий?»

– Я бы тоже попросила Вас, любезный, – не слишком любезно произнесла Беседка-с-Удивительным-Именем-Ротонда (любезнее она, правда, и не умела), – отражайте и меня точнее! Я вся такая изящная до умопомрачения, а у Вас тут… колонны почему косые?

– Да ведь законы же перспективы! – пытался оправдаться Пруд Маленькой Величины. – Всё, что немножко уходит вдаль, немножко сужается…

– Но я отнюдь не ухожу вдаль! Так что отражайте-ка меня без фокусов, пожалуйста! Вот когда я уйду вдаль, мне, может быть, станет безразлично, как Вы тут, вблизи, меня отражаете. Однако пока я здесь! – И Беседка-с-Удивительным-Именем-Ротонда на всякий случай проверила, всё ли ещё здесь она находится. Убедившись в этом, она на некоторое время замолчала, оправляя свои и на самом деле восхитительные колонны.

– А меня Вы в кого превратили? – прямо-таки в голос разрыдалась Плакучая Ива, мастерица рыдать. – Я же у Вас получаюсь совсем какой-то каракатицей бесформенной, хотя на самом деле я стройна, как… как тополь!

«Непонятно, зачем ей сегодня понадобилось быть тополем!», – с отчаянием подумал Пруд Маленькой Величины, но вслух сказал:

– Вы немножко чересчур близко стоите к воде, потому и искажаетесь…

– Не искажаю-сь, а искажена Вами! – мелочно уточнила вся в слезах Плакучая Ива.

… В общем, всё шло к тому, что и это Утро будет испорчено, причём как всегда – по вине Пруда Маленькой Величины. От огорчения по его поверхности даже побежали довольно крупные волны – и отражения сначала заплясали, а потом и вообще сместились – все.

– Ну это уж полное безобразие!

– Вы, что же, издеваетесь над нами?

– Прекратите хулиганить!

Так в один – неприятный – голос закричали Небольшой Светлый Дом, Беседка-с-Удивительным-Именем-Ротонда и Плакучая Ива.

А Огромное Чистое Небо сказало тогда:

– Я бы попросило всех присутствующих отражаться без паники и не мешать отражаться другим.

На берегу примолкли – только чуть слышны были сдавленные рыдания Плакучей Ивы. Но, несмотря на её рыдания, Огромное Чистое Небо продолжало:

– Учтите, пожалуйста, что перед вами Художник.

– Кто, кто тут художник? – в один – неприятный – голос снова закричала вся честная компания.

– Пруд Маленькой Величины, вот кто! – с вызовом сказало Огромное Чистое Небо. – Он Художник, а стало быть, имеет право отражать всё что угодно – и отражать так, как захочет. Это значит, никто – я подчеркиваю: никто! – не должен учить его законам отражения. Он отвечает за себя сам. И, кроме того, – смягчилось Огромное Чистое Небо, – я бы на месте некоторых было бы только благодарно ему за известную… гм, живость линий. Лично у меня нет никаких возражений.