Шрифт:
– Так бы и отлупила всех дачников! – сказала Боксёрская Перчатка. – Что за непонятливый народ такой – сами уезжают, а нам говорят: счастливо оставаться! Лежи теперь тут месяцев восемь и коченей… А восемь месяцев – срок немаленький.
– Не только коченей, но и ржавей! – вставил Подъёмный Кран. – С меня после прошлой зимы ржавчину еле отодрали… у меня ни одно колёсико не крутилось! Спасибо, маслом шарниры смазали, а то бы так и был калека…
– Грустное, грустное, грустное… бесконечно грустное время! – согласился Печальный Клоун – и по щеке его побежала было слеза, да и замёрзла.
И тут откуда-то снизу раздался оглушительный смех.
– Здра-а-авствуйте вам! – в сердцах сказала Боксёрская Перчатка. – Значит, и дурачина тоже с нами. А впрочем… впрочем, оно и к лучшему: хоть и невелика польза от его смеха, а всё ж… Эй, кто там рядом с ним, пихните-ка его в бок посильнее!
– Одну минутку! – сказала Палочка-с-Лошадиной-Головой и сильно лягнула Мешочек-со-Смехом.
И Мешочек-со-Смехом снова расхохотался. С этого дня любимым занятием обитателей ящика стало пинать Мешочек-со-Смехом. Как только начинал чувствоваться холод или с пола подбиралась сырость, кто-нибудь пинал Мешочек-со-Смехом – и хохот его сотрясал стенки ящика, причём с такой силой, что в ящике становилось тепло, как в южном приморском городе.
– Ну, сами посудите, – согреваясь, начинала философствовать Боксёрская Перчатка, – плохо ли находиться в обществе такого дурачины, как этот Мешочек-со-Смехом? Никому нормальному и в голову бы не пришло рассмеяться в подобных условиях, а этот – послушайте! – заливается…
И все соглашались с Боксёрской Перчаткой, устраиваясь в теплом ящике поуютнее. Так и перезимовали – без забот.
Только ближе к весне хохот Мешочка-со-Смехом начал почему-то становиться всё тише – иногда в нём даже можно было расслышать какой-то не то сип, не то хрип.
– Досмеялся, – крякнула однажды в начале апреля Боксёрская Перчатка. – Оно и понятно: кто ж это выдержит – заливаться без перерыва! Добро бы ещё было над чем смеяться, а тут ведь у нас что? Смех без причины! Эй, лягните-ка его там, Палочка-с-Лошадиной-Головой… и посильнее!
– С удовольствием, – откликнулась Палочка-с-Лошадиной-Головой – небольшой взрыв хриплого смеха был ей ответом.
– Ему хоть говори, хоть нет, – повёл Подъёмный Кран ничуть не заржавевшей за зиму шеей. – Вот уж что правильно, то правильно: нет ума – считай, калека!
А в конце мая возле дачи снова стали слышны весёлые голоса: дачники приехали! И в доме тотчас же началась жизнь: захлопали окна, запели двери, зазвенели чашки и тарелки, ножи, вилки, ложки и ложечки.
– Не могу найти мой ящик с игрушками! – раздался вдруг хорошо знакомый игрушкам голос. Потом раздался плач.
– Эй, Палочка-с-Лошадиной-Головой, – скомандовала Боксёрская Перчатка, – что Вы там себе думаете? Лягните-ка изо всех сил Мешочек-со-Смехом – пусть нас наконец найдут, а то мне отнюдь не улыбается пролежать тут всё лето – ненайденной!
– Я уже лягаю, – отчиталась Палочка-с-Лошадиной-Головой, – только он не смеётся!
– Да быть такого не может! – разгорячилась Боксёрская Перчатка. – Давайте-ка мы все нажмём сверху… да ещё и попрыгаем на нём – рассмеётся как миленький!
Так и сделали – и действительно разразился из-под толщи игрушек взрыв хохота, да такого, какого тут ещё в жизни не слышали.
– Мои игрушки! – закричали сверху. – Мой Мешочек-со-Смехом!
Ящик тут же вынули из-под кровати – и принялись доставать игрушки, бросая их куда пришлось, забираясь всё глубже, на самое дно…
– Он лопнул! – послышался вдруг испуганный голос. – Мой Мешочек-со-Смехом от чего-то лопнул…
– «От чего-то»! – передразнила испуганный голос Боксёрская Перчатка. – Что за непонятливый народ такой эти дачники… от смеха и лопнул – от чего ещё? Нельзя же так надрываться всё время, тем более – без причины!
А Грустный Клоун вздохнул – и по щеке его, как всегда, сбежала слезинка. Может быть, от жалости к Мешочку-со-Смехом… а может быть, и нет: Грустный Клоун – он на то и грустный, чтобы плакать всё время, иногда даже и без причины.
Две дождевые капли на одном листе лопуха
В тот день дождь собирался пойти, да не пошёл – только две дождевые капли и упали с неба. Упали прямо на лист лопуха, который даже не вздрогнул, так мало ему было этих двух капель.
Но дело вовсе не в лопухе. Дело в двух дождевых каплях: оказавшись бок о бок на одном листе лопуха, они немедленно принялись враждовать. Увы, так бывает довольно часто… может быть, даже слишком часто: стоит только двоим оказаться на одном листе лопуха – и пошло-поехало, а почему – никому не известно. Глупо, конечно, да что ж поделаешь!