Она торопливо и отрицательно, не поднимая глаз, замотала головой.

– С кем же ты живешь?

– Одна.

Едва он заговорил с девочкой, их стали обходить. Не зная, что сказать и чем унять свою боль, Сеня продолжал стоять рядом. Девочка вдруг попросила:

– Дядя, отойдите, пожалуйста, вы мне мешаете.

Он отошел. Нервно закурил, стоя на мраморной площадке, чтобы быть на виду, и смотрел куда-то поверх города. Здесь и нашла его дочь. Жадно хватая дым, Сеня показал Людмиле на девочку:

– Посмотри какая. Говорит, что одна живет.

– Я слышала про нее, – вспомнила Людмила. – Слышала, будто в коробках на базаре ночует. – Она всмотрелась в девочку. – Не похоже, чтобы в коробках. – И добавила: – Мы устали от грязной, оборванной нищеты, нам и нищету подавай красивенькую.

Сеня купил и пива для женщины, и для девочки подкрашенной воды в литровой пластмассовой бутылке, прогибающейся под рукой. Они отошли от коммерции в глубь пустыря, который все другие старались обходить. Сеня еще помнил по старым наездам в город, что здесь стояли деревянные дома с заросшими зеленью двориками. Дома снесли, освобождая место для какого-то большого строительства, но тут упало нестроительное время, и так все и осталось в горьком запустении. Из земли выбило дождями гнилые деревянные оклады домов, кучами торчали кирпичи и глина от печей, до сих пор пахло гарью и затхлостью. Трава выбивалась кустистыми пучками, торчали обгоревшие доски, чернели следы кострищ.

Сесть было некуда, да Сене и некогдилось с посиделками, в любой момент мог показаться «Метеор». Он сам открыл банку с пивом и вздрогнул от тугого фырка, с каким выбросился из банки газ. С бутылкой провозился больше, пробка прокручивалась, и пришлось ее по-дикарски свернуть на сторону. Девочка приняла бутылку обеими руками, сказав вчерашним голоском «спасибо», и опустила на землю, присела на корточки рядом. Женщина отпила из банки без той жадности, которую можно было от нее ожидать. Она продолжала присматриваться к Сене, а он не мог отвести глаз от девочки и заметил на этот раз, что ангельское лицо, с таким вдохновением слепленное, пожалуй, не вздуто изнутри свечкой, которая бы его освещала и теплила. Или она загасла уже при жизни; лицо казалось тусклым. И все же оно было красивым, очень красивым какой-то красотой иных краев. Одета она была по-иному, чем накануне: в платье мягкой зелени с отложным воротничком и вышитым на груди цветком; на ногах белые, со шнуровкой, низкие туфельки. Пригляд за девочкой был, в этом можно было не сомневаться.

– Купи девочку, – вдруг услышал Сеня.

Он обернулся, медля, раздумывая, что ответить на такие слова, и встретил прямой тяжелый взгляд припухших глаз.

– Очумела? С глотка пива повело? – только и нашелся он сказать.

– Я серьезно. Купи.

– А себя ты, конечно, давно продала? И не разбогатела?

– Себя… давно… – раздельно ответила она.

– Давай-ка отойдем, – сказал Сеня.

Ему было стыдно говорить при девочке, и он отвел женщину шагов на тридцать. Девочка спокойно оглянулась на них и снова уставилась на Ангару, все так же сидя на корточках и держась обеими руками за бутылку.

– Ну и что? – приступил Сеня. – Что ты за штука? Ты что – высмотрела деревню и решила кино показать?

– Нет.

– Нет, говоришь? А почему ты взялась детишками торговать? Коммерцию, что ли, такую открыла?

Женщина отпила из банки и откинула ее в сторону; пиво забулькало, выливаясь.

– Ты меня лишним не ляпай, Сеня, – сказала она все так же тяжело, не задираясь. И не удержала взятого тона, вильнула: – Тебя Сеня зовут? Мальчик Сеня. А перед тобой девочка Люся. Ту девочку зовут Катя. Детишками я не торгую.

– А что ты мне только что предлагала? Редиску с грядки купить?

– Мне надо срочно уехать.

– Ты не мать ей?

– Нет, матери у нее нет. Ни отца, ни матери.

– А кто ты ей?

– Тетя Люся. Я не первая у нее тетя.

– Тебе надо срочно уехать… с девочкой и поезжай. Или она тебе не нужна?

– Вместе нам далеко не уехать, нас поймают, – оглядываясь, торопливей заговорила женщина. – И не на что ехать.

У нее была привычка: когда она умолкала, то принималась нервно терзать сомкнутые губы.

Сеня точно на землю опустился: о чем они говорят? Где он? Ведь она предлагает ему купить девочку! Не куклу, не котенка купить, а живого человека! И он что же, выходит, торгуется с нею?! С этой женщиной, которую и знать не знает! Почему он с нею разговаривает, зачем?!

– Детей я не покупаю, у меня свои есть, – решительно сказал он, собираясь развернуться и уйти. – Ты что-то не то во мне высмотрела, тетя.

Женщина облизнула губы и покосилась на выброшенную банку.

– Так возьми, – мрачно сказала она.

– Ну дела-а! – восхитился Сеня. – То купи, то так возьми. Если дальше у нас туда же пойдет, ты мне еще и деньги большие дашь. – Он решил, что хватит играть втемную. – Она ведь, девочка твоя, кажется, неплохо зарабатывает. Я вчера видел ее…

– Где ты ее видел? – быстро спросила женщина.

– У торгового центра. С мешком денег.

Женщина кивнула с усмешкой:

– Все точно: там. И пас ее там вчера Ахмет. Из этих денег нам ни копейки не достается, все забирают. – Она встряхнулась всем телом, по-куриному. – Надо же: видел. Извини, Се-ня. – Она окликнула громко, уже не боясь: – Катя! Пошли! – И сказала для Сени: – Пошли в свою камеру, побег не состоялся. Там Олега уж добивают, что выпустил нас.