Кусты и деревья стоят недвижно, молчаливо. Из пней же и стогов, из больших камней вылезают колхозники. Опанас с Андреем несут раненого. На их рубахах еще приколоты цветы.

— Всех их кончили на заставе, — говорит Васька.

— Ну, валяй заправь горючим! — говорят они ему. Конница проносится по дороге, пересекая путь Ваське. Кони с карьера валятся в реку.

Всплеск падения конских тел нарушает тишину. Васька один в темноте ночи. Он оглядывается. «Дядя Вася?» — спрашивает он ночь. «Дядя Семен?» Нет, он один. Его никто не видит, никто не слышит. Тогда он представляет себя командиром, принимающим парад. За конницей валят амфибии. Взобравшись на гребень берега, они вслед коням падают в реку. Звенит мост, грохочут моторы. Васька задирает голову вверх, грохочет небо.

Домой! Скорей домой!

Он шмыгает между машинами, рискуя остаться под их гусеницами, и летит к себе.

Темно у берега, но хата чуть-чуть освещена.

Силуэт японского часового на чисто выбеленной стене. Васька заглядывает в хату.

— О! Никого? — спрашивает старший японец.

Один из диверсантов наклоняется к Степаниде.

— Никого? Раза, два, — говорит старший и делает знак глазами.

Руки диверсанта сжимают ее горло. Она падает.

— Разгаваривара? — спрашивает старший.

— Никто тебе ничего не скажет, — повторяет Антон, глядя в сторону Варвары и Ерофея. — Верно?

Второй японец одет уже во все антоново. Он прикрепляет к поясу моток шнура, кладет за пазуху фитиль и бомбу. Глядит в окно — виден силуэт японского часового, оставленного диверсантами у входа. Глядит на часы — двадцать минут первого! Прислушивается к ночи — выстрелы уходят за реку. Он удивленно поднимает брови и исчезает из хаты. Пес беззвучно ползет за ним.

Тут старший японец хватает Варвару за грудь, бросает ее на стол, на куличи, бьет с размаху маузером, когда, пытаясь вырваться, она отталкивает его ногами.

Японец ставит свой фонарь на край стола, берет варину руку в свою.

— Тихо надо, тихо поделай, — говорит он, — пароль еси?

— Нету! Сказано вам, что нету.

Быстро и ловко тогда вгоняет он под ноготь Варваре тонкую бамбуковую зубочистку.

— Маникюра! — говорит он, принимаясь за второй палец, а другой японец зажимает Варваре рот.

— Чей черед будет, молчите! — говорит она из-под ладони японца.

— Ой, доченька, ой, моя родная! — стонет мать, лежа на полу. Она, закинув руки к голове, сорвала праздничный платок, ее седые волосы торчат лохмами.

— Ваше благородие, — говорит она, — иди ко мне! Я тебе все скажу, иди сюда…

— Не срамися! — хрипит Варвара, испуганно глядя на Антона, который, перестав улыбаться, хватает со стола нож и пытается — но сил нет — бросить его в Степаниду.

— Не срамись, мамо! — глухо стонет Варвара. И японец опускает приклад на голову умирающего Антона. Антон падает на пол.

— Варя! — бормочет он, извиваясь в судорогах, хватая рукой грузила ходиков и срывая их, и падает со стекленеющими глазами.

Не думая, не рассуждая, Васька падает наземь, еще не зная, что предпринять. В течение нескольких секунд он порывается повернуть назад, к заставе, но тут же быстро справляется с малодушием. Он теперь не просто мальчик, он послан с заставы. Серьезно достает он из штанов рогатку. Закладывает в нее камень и целится в фонарь японского офицера, стоящего на углу стола. Сразу наступает темнота.

За окнами негромко вскрикивает японский часовой.

— Наши пришли! — шепчет Варвара. — Ура!

— Тихо!

— Наши!

Она с дикой силой обрушивает на голову японца тарелку.

— Наши! — слышит Вася крик Варвары и видит, как ее рука поднимается над головой японца.

— Ура! Наши! — слышит он крики матери и Ерофея.

Часовой заглядывает в хату — и Васька у окна.

Мать ухватилась за штык японца. Варвара заслонена от глаз Васьки старшим японцем. Это мгновение. Вдруг что-то прыгает на офицера из сеней. Он откидывается на спину и, отступая перед Варварой, подается к выходу. Это Ксеня.

Васька нацеливается рогаткой в часового.

— Ура! — кричит он, топоча ногами, и запирает дверь хаты снаружи на щеколду. — Эй! — кричит он. — Сюда! — и прыгает через окно в хату, в тяжелый и страшный бой. В низком свете фонаря, стелющемся по полу, смутно видно это героическое сражение.

В руках Варвары винтовка. Она с такой яростью всаживает нож штыка в японца, что сталь проходит сквозь спину и впивается в стол. Выдергивая штык, она волочит за собой стол.

— Насмерть их! — кричит Варвара. — Насмерть их!