– Вы упомянули администратора больницы… Попес-ку… в прошедшем времени, – заметил О’Рурк.

Лучан кивнул.

– Погиб. Полиция обнаружила его полностью обескровленное тело на той же неделе, когда господин Станку – тот, из министерства, – закончил свой земной путь в морге медицинского института.

– Почему убили Попеску? – спросила Кейт. Ответ она знала еще до того, как Лучан заговорил.

– Они проследили за ребенком… Джошуа… от приюта до больницы Попеску. Не сомневаюсь, что этот хорек рассказал им все, что знал о тебе… и обо мне… до того как ему перерезали глотку.

– И с тех пор вы скрывались? – спросил О’Рурк

– С того самого дня, как уехала Кейт. Я уговаривал родителей и друзей бежать, но они оказались упрямыми… храбрыми.

Лучан отвернулся, но Кейт успела заметить слезы у него на глазах.

«Может быть, стригои просто хорошие актеры», – подумала она, чувствуя себя совершенно опустошенной. Запах супа в комнате вызывал у нее легкое головокружение.

– Послушай, Кейт. – Лучан сел на кушетку и упер руки в колени. – Я не могу представить тебе никаких доказательств моей принадлежности к ордену и самого его существования, кроме этого, – он хлопнул себя по груди. Но попробуй рассуждать здраво. Зачем мне переправлять Джошуа в больницу, а потом помогать тебе с его усыновлением, будь я стригоем?

– Мы даже не знаем, существуют ли в действительности твои стригои, – ответила Кейт.

Лучан кивнул.

– Ладно. Но, кажется, я могу тебе кое-что продемонстрировать, чтобы это доказать.

Кейт и О’Рурк ждали.

– Первым делом сегодня вечером мы пойдем в медицинский институт и проведем анализ моей крови, чтобы доказать, что я не стригой. Оборудование допотопное, но элементарный интерактивный тест покажет, проявляется ли в моей крови ретровирусная реакция стри-гоев.

– Вирус Д, – тихо сказала Кейт.

– Что?

– Вирус Д. – Она подняла глаза. – Мы его так назвали в ЦКЗ.

– Ладно, – согласился Лучан. – В общем, сначала мы делаем простенький тест на вирус Д, а потом разнюхиваем, прошу прощения за выражение, дом того человека, которого назвал Амадди. Мы будем следить за ним, куда бы он ни направился.

– Зачем? – спросил О’Рурк

– Потому что если он стригой, то выведет нас на остальных. Мой отец был совершенно уверен, что Джошуа – это тот ребенок, который избран для Церемонии Посвящения… а она вот-вот должна состояться.

– А что такое… – начала было Кейт.

– Я все объясню по дороге в лабораторию мединститута, – сказал Лучан. Он поставил кастрюлю на конфорку и снова включил плиту.

– Что вы делаете? – спросил О’Рурк.

– Раз уж мы отправляемся охотиться на вампиров, то я не хочу оставаться голодным.

Он без улыбки начал помешивать суп.

В институте все огни были погашены за исключением южного крыла, где подремывал сторож. Лучан провел их через сад с облетевшей листвой. Повозившись с тяжелой связкой ключей, он отпер дверь в подвал, который, как показалось Кейт, был бы уместнее в каком-нибудь готическом замке, а не в мединституте.

Узкий коридор подвала был захламлен поломанными стульями и покрытыми паутиной столами, и пахло здесь крысиным пометом. Лучан взял с собой фонарик-ручку.

В одном месте он остановился и открыл заскрипевшую дверь.

«Кто там нас поджидает?» – подумала Кейт.

Она попыталась перехватить взгляд О’Рурка, но священник, похоже, был слишком поглощен своими мыслями.

Комната больше напоминала склад медицинских учебников, если не считать застеленной кушетки, настольной лампы и электроплитки. Кейт почувствовала запах плесени и увидела крысиные экскременты. Заметила она и свежие американские книжки, стоявшие вперемежку с медицинской литературой.

– Вы жили здесь? – спросил О’Рурк Лучан кивнул.

– Стригои обыскали мою квартиру, припугнули моих друзей и… о родителях я уже говорил. Но институт они осматривали довольно поверхностно. – Он улыбнулся. – Если бы я вернулся на занятия, то, думаю, меня заложили бы не меньше десятка «друзей» и преподавателей… А в этом крыле по ночам пусто.

Он выключил свет и повел их дальше по коридору, потом вверх по лестнице. Они преодолели два пролета. В лаборатории Кейт спросила:

– Я не понимаю. Эти стригои держат в руках и полицию, и пограничную охрану?

– Нет, – ответил Лучан, настраивая микроскоп. – Но в этой стране… и в других, как мне говорили… каждый время от времени работает на стригоев. Они управляют теми, кто управляет.

Кейт с трудом могла поверить, что это помещение – рабочая секция лаборатории мединститута: оптические микроскопы довоенных моделей, щербатые мензурки, запыленные пробирки, ободранные кафельные стойки и обшарпанные деревянные табуретки. Место это скорее напоминало убогую лабораторию средней школы где-нибудь в американском гетто, многие годы как опустевшую. Но Лучан сказал, что это и есть лаборатория мединститута.