Наташа, наконец, собралась с мыслями и начала рассказывать рудаковскую историю. Виктор Сергеевич слушал очень внимательно, машинально постукивая пальцами по столу. Когда речь зашла о встрече с Бриком и Добрым-Пролёткиным, он поинтересовался, что именно они говорили о причинах неприятностей Рудакова.

— Говорили, — сказала Наташа, — что он попал в историю с очень большими и страшными людьми. Они не уточняли, но я думаю, Анна Баренцева обратилась к Султану с просьбой наказать Рудакова.

Когда прозвучало имя Анечкки, по лицу Загорского пробежала тень, и это не укрылось от Наташи. Похоже, упоминание об этой женщине действительно неприятно ему. Тогда история, рассказанная Добрым-Пролёткиным, может быть правдой.

Скажите, — решительно спросила Наташа, — я понимаю, что вопрос звучит неудобно, но мне важно знать… Это вы заказали Рудакова Султану? Только правду!

— Нет! — воскликнул Загорский так искренне, что сомневаться в его словах было невозможно. — Нет, и еще раз нет! Я уже говорил вам об этом!

— Извините, я должна была спросить. Вы можете нам помочь?

— Наташенька, именно это я и делаю. Иван Степанович Добрый-Пролёткин работает день и ночь…

— Но и он не всесилен?

— К сожалению. Но мы делаем все от нас зависящее.

Подошел официант, но Наташа отрицательно покачала головой, и Загорский отослал его, попросив принести воды.

— Рудаков никогда не признается, — задумчиво сказала Наташа, — он такой человек — принципы превыше всего. Знаете, что он мне сказал? Много чего неприятного, и, главное, он думает, что это вы во всем виноваты. Как я с этим намучалась.

Она отвернулась, желая скрыть выступившие слезы.

— Наташа, не плачьте, пожалуйста, — Виктор Сергеевич взял ее за руку, — ради Бога, успокойтесь! Мы еще поборемся!

— Да… — Наташа взяла салфетку, промокнула кончики глаз и попыталась улыбнуться, но получилось неважно, — Пролёткин… Пролёткин сказал, что Тёму либо посадят надолго, либо, если оправдают, вообще могут убить.

Загорский молчал, и Наташа поняла: это действительно так. Она заплакала.

— Ну, ну, Наташенька, успокойтесь! Пожалуйста! Поверьте, я сделаю все от меня зависящее!

Его слова звучали очень убедительно, но Наташа не могла сдержать слез.

— Наташенька, пожалуйста!

И тут она сделала то, чего никак не могла ожидать от себя. Скользнула со стула и осталась стоять на коленях.

— Виктор Сергеевич, прошу вас, — зачастила Наташа, — помогите, я не знаю, кого просить, пожалуйста… Тёма ни в чем не виноват, не надо его наказывать, прошу вас помогите! А я… я все сделаю!

Загорский вскочил с места и принялся ее поднимать.

В этот самый момент откинулась портьера, и вошел официант с бутылкой воды на подносе. Увидев Наташу, стоящую на коленях перед раскрасневшимся от волнения Загорским, он изобразил на лице понимающее выражение и вышел.

Загорский чрезвычайно смутился, чертыхнулся, подхватил Наташу, поднял и усадил на стул.

— Наташенька, ради Бога, успокойтесь!

— Виктор Сергеевич! Вы же сильный и честный… помогите!

Услышав такие слова, Загорский выпрямился, прямо посмотрел в глаза Наташе и, не раздумывая, сказал:

— Я клянусь! Слышите, Наташенька, я клянусь, что не дам в обиду вашего Рудакова! Чего бы мне это не стоило! Для вас, Наташенька, я готов драться со всем миром.

И тот час же пожалел о своем порыве.

Добрый-Пролёткин давно не видел шефа в таком состоянии. Виктор Сергеевич явно нервничал и был сильно расстроен. Впервые за все время он сорвался на секретаря, принесшего остывший чай, хотя, по правде говоря, этот самый чай не сильно отличался от крутого кипятка.

— Что с Султаном? — буркнул Загорский, отодвинув стакан.

— Султан ждет результатов, — бодро отрапортовал Добрый-Пролёткин.

— Как там его люди?

— Очень старательные мальчики. Ходят за мной по пятам, возят на машине. Забавные такие.

— Забавные, — усмехнулся Виктор Сергеевич, — ты смотри, осторожнее, эти забавные мальчики голову отвернут и не поморщатся. К тому же, лишние уши не нужны.

— Лишних ушей нет, — серьезно ответил советник, — когда надо, я оставляю их в одиночестве. Старательные, но не слишком сообразительные.

— А вы игрок, Иван Степанович!

— Отчего же не сыграть? Надо уметь развлекаться.

— Хорошо. По вашему мнению, как долго Султан готов ждать?

— Достаточно долго. Для него главное результат — наказание Рудакова.