Еще раньше, поощряемый Эртелем, он начал издавать написанные хорошим литературным языком, увлекательные иллюстрированные книги, предназначенные для юных читателей. Первой по этому пути пошла викторианская Англия, где в 60-х годах появились яркие, богато иллюстрированные книжки, полные невероятных приключений, [61] а в России на детской литературе и в середине 70-х «чувствовалась тяжелая рука немецкого педагога» [62] . И вот Эртель, передав Сытину некоторые из своих произведений, подтолкнул его к изданию добротных детских книг, викторианских по духу, но русских по содержанию.

К 1887 году относится еще одно самостоятельное начинание, связанное с хорошей литературой: тогда Сытин в числе еще нескольких издателей воспользовался тем, что истек срок действия авторского права на сочинения А.С. Пушкина. Под рукой оказались выдающиеся произведения, полностью отредактированные, давным-давно разрешенные цензурой, – бери да печатай; и Сытин запустил в производство невзрачный на вид, зато дешевый десятитомник. Прежде полное собрание сочинений Пушкина стоило 5 рублей. Сытин снизил цену до 80 копеек, затем издал сочинения Гоголя по цене всего 50 копеек и засвидетельствовал, что спрос «превысил самые смелые мои ожидания». Рискованный опыт увенчался бесспорным успехом, это было новое слово в русском книгоиздании [63] .

Сытин почувствовал, что поднялся еще чуть выше в глазах общества, ибо дешевые издания Пушкина и Гоголя позволили ему претендовать на роль человека, который по дальновидному расчету сеет в народе культуру. С каждым проданным многотомником, говорил он, растет вероятность того, что книга попадет в руки простого русского человека, он раскроет ее и пристрастится к чтению. Такое толкование своей деятельности льстило Сытину и приносило доход.

Его переход на серьезную литературу не остался незамеченным для толстовцев. «Сытин как более умный и дальновидный, чем другие лубочники, понял, что золотое время для них как лубочников прошло безвозвратно, понял, что народ предъявляет самые высокие требования к книгам по содержанию и по форме, и вот ухватился за «Посредника» как за якорь спасения, чтобы под его влиянием и содействием изменить мало-помалу характер своей литературы», – комментировал один из них [64] . Если быть точнее, Сытин разнообразил свою деятельность, ибо он по-прежнему издавал лубочные книги. (В нашем распоряжении нет статистических данных о продаже лубочных книг по годам, но один из источников подтверждает, что в течение 90-х годов на Сытина работали две тысячи офеней) [65] .

Между тем все более важное значение для сбыта приобретали книжные лавки, и для них Сытин выпустил в 1888 году первый список своих изданий. В этом «Каталоге книг и картин И.Д. Сытина и Во» насчитывалось сорок шесть страниц, а в приложении к одному из изданий педагог Н.В. Тулупов рекомендовал родителям книги для детского чтения в зависимости от возраста и интересов ребенка [66] . Сытин позаботился о том, чтобы экземпляры каталога поступили в библиотеки и читальни, и выставлял их на видном месте в витринах своих книжных магазинов, которые существовали уже не только в Москве, но и за ее пределами [67] .

В мае того же года правительство приняло суровые меры против «Посредника», запретив переиздание девяти из примерно двенадцати одобренных ранее цензурой произведений Толстого, и в результате Сытин еще более охладел к работе над серией «Посредника». В октябре Чертков старался успокоить Толстого, недовольного постоянными задержками. Сытин, объяснял он, «не особенно нуждаясь в таких маленьких книгах, страшно медлит их печатанием. Кроме того, у Сытина такой беспорядок, что некоторые рукописи совсем затериваются, и мне приходится возобновлять их по запасным экземплярам». Чертков советовал избегать «неприятностей с Сытиным, которого я люблю и содействием которого дорожу… в нем вся механическая сила нашего дела». Он предпочитал придерживаться «системы кроткого терпения при неослабной настойчивости, так что не сомневаюсь в том, что в конце концов весь доставляемый мною им материал будет напечатан, хотя бы по прошествии целого года после его получения мною от автора» [68] .

Сытин и прежде испытывал терпение толстовцев, используя связи с «Посредником» в коммерческих целях. Через Черткова Сытин получил разрешение самостоятельно переиздавать некоторые произведения «Посредника», а в своих так называемых приложениях публиковать те произведения, которые Чертков не включил в серию, но считал достойными внимания. Сытин выговорил себе право давать на обложке красную рамку, принятую в изданиях «Посредника», но без его девиза [69] . Торговля шла так бойко, что в середине 1887 года Сытин решил издать под популярной обложкой детские произведения из собственного «портфеля». В письме к Толстому той осенью Чертков сообщает, что решительно воспротивился этому намерению, дабы оградить «десятки тысяч» от чтения «вдряни» [70] .

Как бы то ни было, к маю 1888 года, когда попали под запрет произведения Толстого, и Чертков и Сытин уже отказались от красной рамки на обложке. Слишком много служителей церкви, враждебных «Посреднику», предостерегали свою паству от книг, помеченных бесовским цветом, и красная рамка отпугивала офеней.

К концу 1888 года, после четырех лет сотрудничества Сытина с толстовцами, Толстой перестал участвовать в делах издательства. К тому времени общий тираж изданий «Посредника» достиг внушительной цифры – двенадцать миллионов экземпляров [71] . Совместная работа будет продолжаться еще шестнадцать лет, и к концу столетия Сытин выпустит в этой серии сто названий, однако его собственные издания всегда во много раз превосходили книги «Посредника» по тиражам и доходам.

В 1889 году тридцативосьмилетний Сытин купил соседнее здание по Валовой улице (в месте пересечения с Пятницкой), где разместил дополнительное переплетное оборудование. В следующем году он построил на территории типографии новое здание, а еще через год выписал из Германии ротационную печатную машину, которая печатала в две краски по десять тысяч календарей ежедневно. К 1893 году его фирма издавала пятнадцать различных календарей общим тиражом двадцать один миллион экземпляров, что составляло 70 процентов ежегодного выпуска календарей в Российской империи [72] .