Единственное сохранившееся письмо к Сытину упомянутого петербургского художника М.О. Микешина, посланное в 1878 году, является свидетельством и отражением той изменчивой смеси корысти и альтруизма, которая окрашивает всю долгую деятельность Сытина. Подобно тем, кто позднее назовет Сытина расчетливым лицемером, Микешин ставит под сомнение искренность и надежность молодого издателя в самом начале его карьеры.

В своем письме раздосадованный Микешин напоминает Сытину: «Я обещал Вам участие всеми силами своих художественных способностей – не для денег, конечно, а для проведения через Ваши издания в народ лучших образцов народной же поэзии и искусства. Если себе и ждал я какой выгоды, то впоследствии, когда наши с Вами общие старания принесли бы плоды» [29] .

Они договорились о совместной работе над изданием иллюстрированной лубочной книжки «О цыгане, мужике и его кобыле», и Микешину причиталось сто рублей за рисунки, требовавшие «недель упорного труда». Такая низкая плата, продолжал он, заставит его пойти по миру. Микешин вновь подтвердил, что ставит лишь одно условие – качественное воспроизведение своей работы. Гак, с согласия Сытина, он нанял в Петербурге литографа Рудометова, дабы тот изготовил и переслал в московскую типографию Сытина оттиски с иллюстрацией для фотолитографического воспроизведения в цвете. Однако еще до выполнения этого заказа Сытин велел Рудометону выгравировать картины на камне – материале, которого требовала его литографская машина. Затем он отказался от уже готовых камней.

Микешин выразил сильное неудовольствие этим отказом, а также «временной отсрочкой ваших выплат мне]», о чем он узнал из «неожиданного письма» Сытина. Но с еще большей горячностью он сам отказался доверить свои работы «опытным, но не вполне художественным» сытинским рисовальщикам. А потому решил лично присматривать за печатанием иллюстраций в Петербурге. К тому же перед запуском в печать Сытин должен был заранее выслать Микешину корректуру текста для прочтения. При несоблюдении этих условий Микешин грозил прервать свои отношения с Сытиным.

Сытин нарушил уговор по двум пунктам: отсрочил выплату гонорара художнику и отказался от услуг Рудометова, – а Микешина уведомил только о первом нарушении. Его жалобы на финансовые затруднения могли объяснить оба недоразумения, однако, возможно, причина была куда проще – извечная привычка Сытина урезать расходы. Ведь Сытин не только назначил Микешину невысокое вознаграждение, но, имея в виду слова Микешина о «выгоде впоследствии», он, должно быть, присвоил себе права на доходы от их совместной работы.

Микешинское письмо ставит также под сомнение сытинские заявления о высоком мастерстве нанятых им художников-графиков. Микешин, скорее всего, видел работы сытинских рисовальщиков и ни в коем случае не согласился доверить им свои иллюстрации. Ведь в конечном счете, качество репродукции зависело от линий и штриховки, нанесенных на литографские камни художником-графиком. Чем он был искуснее, тем лучше получался отпечаток; а для цветных отпечатков, где на каждый цвет требовался отдельный камень, искусство перерисовки имело особенно большое значение.

Лубок «О цыгане, мужике и его кобыле» поступил в продажу в 1878 году, и позднее Сытин утверждал, что он имел успех [30] . Успехом этим лубок, несомненно, обязан высокому качеству, на котором настоял Микешин вопреки уловкам Сытина. Правда, еще до совместной работы с Микешиным Сытин, по его словам, уже сделал первый шаг к коммерческому успеху, догадавшись с самого начала русско-турецкой войны выпускать весьма доходные карты военных действий и батальные картины.

Сообщения о том, что славяне изнывают под турецким гнетом, дошли до России в 1876 году, когда Сытин занялся самостоятельной издательской деятельностью. Националистическая русская пресса подхватила эту тему, и вскоре последовал взрыв общественного возмущения. Некоторые даже отправились добровольцами воевать на стороне сербов. Столь широкий и горячий отклик вынудил медлившее царское правительство в 1877 году объявить Турции войну.

Газеты, особенно «Московские ведомости» Михаила Каткова, подогревали националистические настроения. Никогда прежде репортеры не имели возможности столь полно освещать русскую военную кампанию, ибо это был первый вооруженный конфликт со времени реформы цензуры в 1865 году. На сей раз корреспонденты давали сообщения непосредственно с театра военных действий, и по крайней мере двое – Г.Д. Градовский и Вас. И. Немирович-Данченко – завоевали громкую известность.

Для множества русских, не умевших читать или не имевших денег на газету, Сытин начал издавать дешевые военные картины. Он считал эту затею рискованной: «…Приглашал лучших рисовальщиков и первоклассных мастеров, никогда не торговался с ними в цене, но требовал высокого качества работы. Я, наконец, следил за рынком и с величайшим старанием изучал вкусы народа.» [31] . Если быть точнее, Сытин велел своим работникам копировать географические карты из атласов и военные рисунки из еженедельника «Всемирная иллюстрация», и поражавшие поля сражений и солдат, которые храбро идут в бой за веру, царя и отечество. Картины эти хорошо распродавались через офеней и не вызывали никаких придирок со стороны цензуры.