Шрифт:
Надоело вечно умирать и не умереть, думал Дукиш Медукиш.
Надоело исходить злобой и не иметь возможности уничтожить человечество, думал Мощный Удар.
Надоело ничего не желать, думал Жертва Рекламы.
Надоело быть пьяным, думал Куда Глаза Глядят.
Надоело измываться над виртуальными детьми, думали Детогубитель и Детоненавистник. Да и живые пусть себе живут спокойно, хочется, как раньше, плавать стюардами, любить море…
Надоело бояться, ходить в броне и шлеме, думал Ричард Ричард.
Надоело быть детьми, думали дети.
Надоело работать, не видя результатов работы, думали китайские кули.
Короче говоря, все, кто тут был, охваченные единым порывом, думали в сущности об одном: о том, что унизительно, когда исполняются все твои желания, противно быть игрушками в лапах этой глупой Бермудии, хочется одержать верх над нею, а заодно над собой.
Даже Ник думал примерно об этом.
А еще все (или, по крайней мере, многие) вольно или невольно подумали примерно так: «Если теперь тут будет все за деньги, то – какой смысл?»
И кто знает, может быть, эта мысль и оказалась решающей.
63. Лирическое отступление о Нике для того, чтобы читатели помучились и не сразу узнали, чем все кончилось
Ник вспомнил случай из далекого детства, когда ему было лет пять. Он с мамой был в магазине, захотел конфет – ярких леденцов. От зеленых язык становится зеленым, а от красных – красным, это смешно, но мама почему-то считала эти конфеты вредными и отказывалась их покупать, Ник закапризничал, захныкал. И вдруг услышал голос девочки. Девочка была даже младше его. Она, обращаясь к своей маме, сказала очень солидно:
– Надо же, какой невыдержанный ребенок!
Ник показал ей язык, но ему стало не по себе.
Невыдержанный? Что такое – невыдержанный?
Как-то приходил врач, когда у него был грипп, и сказал: «Надо его еще три дня дома выдержать».
То есть, что ли, получается, его мало дома выдержали?
Нет, тут другое.
Наконец Ник догадался: невыдержанный – это тот, кто не выдерживает, когда чего-то хочет. И удивился – что в этом плохого? Ну, хочет он конфет – и что? Зачем выдерживать-то? Или хочет он поиграть – опять, что ли, зачем-то выдерживать?
Стал думать дальше.
И понял: наверно, девочка имела в виду привычки некоторых (особенно взрослых) зачем-то запрещать себе, когда они чего-то захотят. Отец, например, иногда, устав, ложился на диван и говорил:
– Эх, в горы бы сейчас… Или на море. Но нельзя.
– Почему нельзя? – удивлялся Ник.
– Потому что нельзя, малыш.
Странно, думал Ник. Хочется, а нельзя.
Так ничего и не уразумев толком, он, оказавшись в очередной раз с мамой в магазине, решил ничего не просить. Чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Ему хотелось и одного, и другого, и третьего – он терпел. Ничего не попросил.
– Какой ты молодец, – сказала мама, когда они вышли. – Настоящий мужчина!
И Ник почувствовал удовольствие.
Вот для чего выдерживают, решил он. Сначала тяжело, а потом удовольствие. Надо попробовать еще раз.
И опять во время посещения магазина он ничего не просил. Мама поглядывала на него и вдруг спросила:
– Ничего не хочешь?
– Нет, – ответил Ник с гордостью.
Ему так это понравилось, что он повторил эксперимент и в третий раз. Мама даже встревожилась:
– Ты почему ничего не просишь? Заболел?
– А чего это я буду просить? Я маленький, что ли?
– Вот в чем дело! – рассмеялась мама. – Ты характер воспитываешь? Молодец! – и купила ему в награду пакет тех самых конфет, которые считала вредными.
На этом Ник прекратил эксперименты. Он удивлялся Вику: тот сроду ничего не просит. Но потом понял: Вик не просит, потому что не хочет. Сидит за компьютером и с книгами – и ничего ему больше не надо. А Нику всегда всего хочется, это большая разница. Легко быть выдержанным, если тебе ничего не надо!
И вот сейчас Ник сначала подумал о том, как жаль будет расстаться с Бермудией, где можно играть сколько хочешь, когда хочешь и во что хочешь. Но тут же пришла мысль: а ведь по-настоящему интересно играть лишь тогда, когда на это нет времени! Да и вообще, глупо получается: хочу играть – играю, не хочу хотеть – все равно хочу. Что я, маленький, что ли, чтобы собой совсем не управлять?
64. Исчезновение Бермудии
Все стояли и ждали.
Прошло пять минут, десять – ничего не произошло.