Шрифт:
– Вот вам! – пел он. – Не боюсь, не боюсь, не боюсь!
Генерал, склонив голову, с любопытством рассматривал Людофоба – так собака удивленно наблюдает за какой-нибудь мухой, нагло влезшей в ее миску с кормом. А потом, зарычав, может двинуть лапой – корм, конечно, рассыплется, но и мухе конец.
Понаблюдав, БГ сделал шаг к Людофобу. Другой. Третий.
И Людофоб с каждым шагом генерала терял свою радость, сникал и увядал.
– Точно не боишься? – вкрадчиво спросил БГ.
– Сейчас не уверен…
– Почему это? Только что был такой смелый!
И БГ медленно, очень медленно начал доставать из кобуры пистолет.
– Вы это… – осипшим голосом сказал Вик. – У нас убийства без суда и следствия запрещены законом!
– И поэтому никто никого не убивает? – спросил БГ.
Вик смутился: он не мог этого подтвердить. Он был уже не маленький и знал реалии взрослой жизни.
– То-то, – удовлетворенно кивнул БГ и начал поднимать пистолет.
Людофоб завыл, заплакал, упал на землю и начал кричать:
– Виноват! Не буду! Ваше превосходительство! Господин генерал! Борис Гаврилович! Маршал! Генералиссимус! Не надо!
БГ не спеша засунул пистолет обратно.
Братья отвернулись.
Им не хотелось смотреть ни на Людофоба, ни на БГ, ни на солдат. И даже друг на друга.
Тут их схватили за плечи и повели к машине. Поместили в кузов и Людофоба.
Через десять-пятнадцать минут приехали на новое место.
Место хорошее, веселое: сад, лужайка, белый дом с колоннами.
По белой лестнице к ним спускался человек, похожий на Айболита и академика Павлова. Это был доктор Страхов.
Лицо его светилось добротой и соболезнованием.
Доктор Страхов
– Бедные вы мои, бедные! – сокрушался профессор. – Пришлось же вам натерпеться! Ох уж это мальчишеское любопытство! А я-то как не доглядел, не понимаю! Из-за меня попали в такую переделку!
– А какую? – спросил Вик, который действительно хотел уточнить, в какую именно переделку они с Ником попали.
– Об этом после! – уклонился доктор от ответа. – А вы как себя чувствуете? – поинтересовался он у Людофоба.
– Доктор! – всхлипнул Людофоб. – Мне было так плохо! Доктор! Меня чуть не убил БГ! Доктор! Как я рад, что вас вижу! Доктор! Пожалуйста! Укольчик или таблеточку! Вы обещали! Я все сделал, как вы велели! Я умирал от страха! Доктор! Стабилизатора мне, умираю!
– Хорошо, хорошо, идите в клинику, я распоряжусь.
Страхов сделал знак стоявшим поодаль двум молчаливым санитарам, те взяли Людофоба под руки и увели.
А Страхов пригласил братьев в здание и провел в свой кабинет.
Кабинет был не похож на медицинский: обычный письменный стол, шкафы с книгами, кресла, ковры. Довольно уютно.
Но у братьев не было настроения рассматривать этот уютный интерьер. Ник спросил Страхова:
– А вы на генерала работаете, да?
Вик посмотрел на него укоризненно: кто же так в лоб огорошивает?
Но доктор не удивился вопросу. Спокойно и уверенно он ответил:
– Конечно. Я служу ему верой и правдой. Ему и идее стабилизации!
– Это еще что за идея? – спросил Вик.
– Об этом потом. А сейчас я должен вас осмотреть.
– С какой стати, мы не больные! – воспротивился Ник. Он терпеть не мог осмотров. Особенно у зубного врача.
– Это необходимо! – категорично сказал Страхов.
Он вообще стал как-то строже и жестче здесь, в здании, хотя встретил их очень ласково. Братьям была непонятна такая перемена.
Страхов открыл дверь в соседнюю комнату:
– Прошу!
Вик пошел первым – по обязанности старшего брата.
Эта комната была уже настоящим медицинским кабинетом: все белое, стеклянные шкафчики, какие-то пузырьки, инструменты…
Вик начал стягивать футболку.
– Необязательно, – сказал Страхов. – Здоровье, конечно, важная вещь, но, по моим исследованиям, оно начинает сказываться на наличии или отсутствии страхов лишь в зрелом возрасте. Там кольнуло, там стрельнуло – взрослый человек боится. Дети в этом смысле смелее.
Вику было приятно это услышать.
– Они вообще смелее взрослых, – продолжал рассуждать Страхов. – Потому что не понимают еще настоящей цены жизни.
Вик не согласился с этим рассуждением. Он понимал цену жизни. Просто у взрослых всего больше. Машины, дома, вещи. Вот они за них и боятся. А у детей почти ничего нет. Им терять нечего.
Он не постеснялся высказать эти свои мысли вслух.
– Ты так считаешь? – задумчиво произнес Страхов. – Удивительно. Сам додумался?
– А что тут сложного?