Рис. 811–814. Троянские обоюдоострые бронзовые кинжалы с крючковатыми черенками, которые можно было вставить в деревянную ручку; кинжал (рис. 813) загнулся из-за пожара. Рис. 815. Шесть боевых топоров, кинжалы и наконечники копий, сплавленные вместе. Рис. 816, 817. Прямоугольные бронзовые бруски, возможно оружие с заостренным краем на конце. (1:5 натуральной величины. Найдены на глубине 28 футов)

Из обычных бронзовых ножей с одним режущим краем, как на рис. 956 или 967, в сокровище я нашел только один.

Сначала мне также показалось, что я нашел в сокровище фрагмент бронзового меча; однако, как могут видеть в моей коллекции посетители музея Южного Кенгсингтона, предмет, о котором идет речь, – это не меч, но просто очень тонкая бронзовая пила; длина фрагмента составляет почти 9 дюймов, ширина – 2 дюйма. Если мечи вообще использовались, то я, наверное, должен был бы найти несколько мечей в сокровище среди такого множества другого оружия; или же, по меньшей мере, я нашел бы их где-то еще в третьем городе, который был разрушен так внезапно и неожиданно этой страшной катастрофой, так что у жителей не было времени даже спасти свои сокровища: из них десять остались мне, и я сумел их найти. Даже вместе со скелетами людей, очевидно воинов, я нашел только копья, но никаких следов мечей. Не нашел я и никаких следов мечей и среди руин двух верхних доисторических городов. Более того, если бы мечи использовались, то я, наверное, нашел бы формы, в которых их отливали; но среди 90 (или около того) форм, которые я собрал и в которых есть формы для всего оружия, которое я находил, а также и для другого, которого я не нашел, нет ни одной для меча. Это отсутствие мечей для меня тем более удивительно, что я нашел сотни бронзовых мечей в царских гробницах Микен. Их отсутствие в Гиссарлыке, даже в самом последнем из доисторических городов – это самое ясное доказательство чрезвычайно глубокой древности этих руин и огромного расстояния во времени, которое отделяет их от Гомера, у которого мечи уже во всеобщем употреблении. Однако, если, основываясь на отсутствии этого оружия, кажется столь необходимого, нам придется сделать вывод о том, что Троя находилась на стадии примитивного варварства, то мы поневоле придем в замешательство, глядя на троянские золотые украшения, которые по своему художественному совершенству полностью находятся на уровне тех, что хранились в сокровищницах Микен, и наше замешательство еще усилится, когда мы посмотрим на троянские надписи, поскольку знаки письменности были полностью неизвестны в Микенах. Я могу добавить к этому, что никаких мечей не было найдено и в древних британских курганах периода бронзы.

Однако я возвращаюсь к описанию троянского сокровища, из которого я также извлек четырехугольный бронзовый брусок с рис. 816, который кончается лезвием; он длиной 15 дюймов и мог служить оружием. Бронзовый брусок с рис. 817, который также кончается острым лезвием, был найден в другом месте в сожженном городе.

Возможно, самым интересным предметом, который я нашел в сокровище, является медный (или бронзовый?) ключ с рис. 818, длина которого составляет 4,2 дюйма и головка – 2 дюйма в длину и ширину; он очень напоминает большой ключ от железного сейфа. Любопытно, что у этого ключа была деревянная ручка; в этом не может быть сомнений, поскольку кончик головки ключа загнут под прямым углом так же, как и у кинжалов. У Гомера мы читаем о бронзовом ключе с ручкой из слоновой кости в руке Пенелопы; но тот ключ был не таким, как этот, поскольку он был в форме наших отмычек с загнутым крючком вместо бородки [140] . Этим ключом – через отверстие, в которое его вставляли, – откидывали засов (или запор) двери [141] . С другой стороны, в «Илиаде» – это просто запор или засов, который скрепляет две створки дверей [142] . В третьем, сожженном городе я нашел два экземпляра таких ключей; два из них уже были воспроизведены во введении [143] : я подобрал их у самих ворот – более крупный между первыми двумя выступами каменной кладки, если идти с долины, другой – между двумя следующими выступами. От этого второго ключа отбит кусочек. Третий бронзовый (или медный?) ключ, найденный в доме третьего, сожженного города на глубине 28 футов, представлен на рис. 819. Оба этих ключа квадратной формы, на одном конце толстые, постепенно сужающиеся к другому.

Рис. 818. Медный или бронзовый ключ, видимо относящийся к ларцу с сокровищами. (Примерно 1:4 натуральной величины. Найден на глубине 29 футов)

Рис. 819. Троянский ключ в форме засова. (Натуральная величина. Найден на глубине 28 футов)

Из предметов, найденных в сокровище и не воспроизведенных здесь, я могу упомянуть медную вазу высотой 51/2 и диаметром 41/3 фута.

На рис. 820 – еще одна серебряная ваза, найденная в царском доме.

Рис. 820. Большая серебряная ваза, найденная в царском доме. (Примерно 1:3 натуральной величины. Найдена на глубине 28 футов)

Теперь я перехожу к трем малым кладам, найденным в конце марта 1873 года на глубине 30 футов на восточной стороне царского дома и очень близко от него двумя из моих рабочих, один из которых живет в Ени-Шехре, другой – в Калифатли. Один из них был найден в совиноголовой вазе с рис. 232, которая была закрыта заостренной ножкой другой вазы; два других маленьких клада были найдены вместе с боевым топором с рис. 828 рядом с ним. Однако поскольку утверждения рабочих касательно отдельных объектов, содержавшихся в каждом кладе, разнятся, то я могу описать их здесь только совместно. Двое рабочих украли и разделили три клада между собою, и, возможно, я никогда бы не узнал об этом, если бы не то счастливое обстоятельство, что жена рабочего из Ени-Шехра, которая получила в качестве своей доли награбленного все предметы с рис. 822–833, а также еще две подвески, как на рис. 832 и 833, имела наглость однажды в воскресенье выйти на люди в сережках и подвесках с рис. 822 и 823. Это возбудило зависть в ее приятельницах; на нее донесли турецким властям в Кум-Кале, которые бросили ее и ее мужа в тюрьму; когда им пригрозили, что ее муж будет повешен, если они не отдадут драгоценности, она выдала, где они спрятаны, и таким образом эта часть сокровища была немедленно найдена и теперь выставлена в Императорском музее в Константинополе. Супруги также донесли на своего сообщника из Калифатли, но здесь власти явились слишком поздно, потому что он уже заказал ювелиру в Рен-Кее расплавить свою часть добычи, который, по его желанию, сделал из золота очень большое, широкое и тяжелое ожерелье с топорным цветочным орнаментом на турецкий манер. Так эта часть клада была навеки утрачена для науки. Таким образом, здесь я могу воспроизвести только ту часть, что взял вор из Ени-Шехра, поскольку она существует и все могут увидеть ее в музее Константинополя. Поскольку оба вора заявили отдельно под присягой перед властями в Кум-Кале, что «совиноголовая» ваза с рис. 232 с частью золота была найдена ими непосредственно к западу от колодца (помеченного a Z на плане Трои, план I) и что другие два клада были найдены поблизости, и показали настоящее место находки, то в точности этих сведений не может быть сомнений.

На рис. 821 – брусок из электра длиной 61/2 дюйма, весящий 87,20 грамма.

Рис. 821. Брусок из электра. Вес – 87 граммов. (1:2 натуральной величины. Найден на глубине 30 футов)

Каждая из сережек с рис. 822 и 823 состоит из двадцати трех золотых проволочек, которые спаяны вместе и согнуты в форме корзинки; средняя проволочка сплющена и в три раза шире других проволочек; она украшена горизонтальными насечками; проволочные «корзинки» украшены четырьмя горизонтальными пластинками, орнаментированными вертикальными насечками; к середине верхней части «корзиночек» припаяны сережки, плоские сверху и украшенные прочерченными вертикальными и горизонтальными черточками. К нижней части корзиночек припаяна золотая пластинка с геометрическим орнаментом; и к этой последней припаяно шесть колец, с которых свисает столько же длинных цепочек, украшенных листочками стреловидной формы точно таким же образом, что и на рис. 687, с той единственной разницей, что здесь листья больше. Большой двойной лист стреловидной формы свисает с конца каждой цепочки. Длина каждой из сережек равна 10 дюймам.

Рис. 822–828. Две золотых серьги с длинными подвесками; золотые бусы; большой слиток выплавленного золота со следами угля на нем и бронзовый боевой топор. (Почти 3:5 натуральной величины. Найдены на глубине 30 футов)

Ожерелье с рис. 824 состоит из 70 прямоугольных золотых бусин. Большие золотые бусины с рис. 825 и 826 имеют форму пряслиц. На рис. 827 – кусок выплавленного золота весом 97,30 грамма, или чуть меньше 3 тройских унций. На ней заметны несколько кусочков угля; один большой виден впереди. На рис. 828 – бронзовый боевой топор, похожий на те, которые мы уже рассматривали [144] . Воры уверяли, что нашли боевой топор вместе с одним из кладов. На рис. 829 – золотой браслет диаметром 3 дюйма; он просто согнут. В том месте, где соединяются два конца, припаяна пластинка овальной формы, украшенная прочерченным геометрическим орнаментом. На рис. 830 и 831 – две сережки в форме змеек; они пустотелые, выкованы из тонких пластинок золота и запаяны. На толстом конце была припаяна толстая прямоугольная бусина, и на ней – золотое зернышко в форме пуговицы. На верхнем и нижних концах были пробиты три ряда небольших отверстий, в которые были впаяны небольшие золотые зернышки; к тонкому концу змеек припаяна сама сережка. На рис. 832 и 833 – золотые подвески, состоящие попеременно из листьев и цепочек, сделанных таким же образом, как цепочки на рис. 685 и 686, что мы уже объясняли выше (с. 455, 456). На конце каждой подвешена фигурка, похожая по форме на рис. 687. Как уже говорилось, есть четыре такие подвески или привеска.

Рис. 829. Золотой браслет с орнаментированной овальной пластинкой. (3:4 натуральной величины. Найден на глубине 30 футов)

Рис. 830, 831. Золотые сережки в форме змеек. (3:4 натуральной величины. Найдены на глубине 30 футов)

Рис. 832, 833. Золотые подвески. (3:4 натуральной величины. Найдены на глубине 30 футов)