Сразу стало тихо и пусто. Долгая пауза. Ильин, сунув руки в карман, покружил по комнате, подошел к Тамаре.

ИЛЬИН. У тебя руки красивые.

ТАМАРА. Руки у всех баб красивые.

ИЛЬИН. Помнишь парадное?

ТАМАРА. А то нет?

ИЛЬИН. Немало мы там отдежурили.

ТАМАРА. Как ненормальные. А помнишь, как ты в первый раз меня поцеловал? Прямо на лестнице. У-у!.. Я и сумочку со страху выронила.

Ильин шагнул к ней. Она встала, прислонилась к стенке, опустив веки. Поцелуй. Книжка из-под ее руки упала на пол.

А почему все в парадном целуются? Как приговоренные. Ну почему, скажи?

ИЛЬИН. Не знаю.

ТАМАРА. Потому что там тепло.

Поцелуй. Стук в дверь из соседней комнаты.

Что ты стучишь?

Слава вошел, взял что-то с письменного стола и, не подымая глаз, удалился.

ИЛЬИН. У тебя глаза красивые.

ТАМАРА. Просто большие глаза, большой величины.

ИЛЬИН. И цвет лица хороший.

ТАМАРА. Что ты! Вот раньше у меня был цвет лица, это правда. Сегодня вхожу в трамвай, слышу: «Садитесь, мамаша». Оглянулась – ко мне обращаются.

ИЛЬИН. Да, время летит. И чем дальше, тем быстрей. (Обхватил голову руками.) Жизнь моя, иль ты приснилась мне! Все-таки молодость – окаянная штука. Обещает и обманывает. А мы все верим.

ТАМАРА. А меня нисколько не обманула. Я всегда знала, что буду счастливая. И вот – счастливая!

ИЛЬИН. Ничего, меня с земного шара не спихнешь, он большой.

ТАМАРА. Я знала, я всегда знала, что ты многого добьешься. Главный инженер. Это же руководитель производства. У меня участок – восемьдесят клейщиц. А тут комбинат. Целый город! Тебя рабочие любят?

ИЛЬИН. Не знаю, не спрашивал.

ТАМАРА. Чтобы все любили – этого не бывает. Но в основном, конечно, любят. В этом я уверена.

ИЛЬИН (решился). Тома, я должен сказать тебе одну вещь. Но это между нами.

ТАМАРА. Между нами. Только между нами. Между тобой и мной.

ИЛЬИН. Тома, я хочу уйти со своей работы.

ТАМАРА. Как уйти, зачем?

ИЛЬИН. Надоело.

ТАМАРА. Не пойму, ты серьезно говоришь?

ИЛЬИН. Абсолютно.

ТАМАРА. Почему у тебя такие странные мысли? Может быть, ты устал? Такая работа, а живешь безалаберно. И вообще, когда человек один – ему все представляется в мрачном свете. Теперь будет иначе, уж поверь! Тут же приехать пустяк – часов пять езды.

ИЛЬИН. Не понимаешь. Ну надоело мне!.. С судьбой надо играть по крупной: ты ее или она тебя.

ТАМАРА (встревожилась). У тебя что-нибудь случилось? Неприятность?

ИЛЬИН. Странный все-таки народ. Неужели обязательно должно что-нибудь случиться? А!.. (Махнул рукой.) Послушай, Тома! Давай-ка оторвемся, поплывем куда-нибудь на Север. Я же шофер первого класса. Вот права! (Вынул из кармана права, помахал.) Я шофер, я и механик. А? Стал бы я для тебя хуже или нет?

Тамара молчит, собираясь с мыслями.

ТАМАРА. Не знаю…

ИЛЬИН. А, не знаешь!

ТАМАРА. Для меня ты не стал бы хуже!.. Только, понимаешь, человек должен делать все-таки самое большое, на что он способен.

ИЛЬИН. А кто на что способен, разберись!.. Едем?..

ТАМАРА. Куда?

ИЛЬИН. Со мной.

ТАМАРА (смеется). Так вдруг? Ни с того ни с сего? Подумай!

ИЛЬИН. А если не думая?..

ТАМАРА (смеется). Ну хорошо, поедем… Только что я там буду делать, мне же работать надо.

ИЛЬИН. Дело всюду есть.

ТАМАРА. А как же Слава? Он же пропадет здесь, закрутится.

ИЛЬИН. Ничего, закрутится и раскрутится.

ТАМАРА. Зачем ты меня дразнишь? А что, если я возьму да и соглашусь? Ты ведь меня не знаешь! (Раскинув руки, закружилась. Но тут же присела на стул.)

ИЛЬИН. Ну?.. Так как же, Тома?

ТАМАРА. Ты что, серьезно?.. Что с тобой? Ты какой-то неспокойный. Почему? Это раньше можно было беспокоиться. А теперь? Теперь мы все решим спокойно, теперь ведь торопиться некуда.