– Ладно, - Сэдрик легко вздохнул и принялся стирать подошвой погасшие линии тайных знаков.
– Лео, отпусти своих младших, сам останься. Я хочу, чтобы короля кто-нибудь подстраховал... не знаю... в общем, с тобой спокойнее.

– А можно мне тоже, мессиры?
– посмела спросить Нельга на правах фаворитки.

– Нет, - отрезал Сэдрик.
– Жеан, забери зеркало, откуда принёс. Валите заниматься делами. Узнаете всё завтра после заката. Верно, Лео?

Сумеречный Князь кивнул, разведя руками: "Воля ваша". Свита Лео раскланялась живописно, как в старом фильме "Собака на сене", и в виде сов разлетелась в разные стороны. Кириллу показалось, что многие из них с радостью остались бы - и были разочарованы приказом валить по делам.

Но никто не спорил. Вообще, вампирская свита вела себя именно так, как, по разумению Кирилла, полагалось бы на королевском приёме: слушали почтительно и стоя, никто не лез с репликами и советами - но очень чувствовалось, что все слова принимаются к сведению.

Сэдрик подошёл к двери в избу, но не вошёл, а повернулся к Лео:

– Там живые, имей в виду. Стань тенью, нечего живым глаза мозолить.

– Живые не увидят, тёмный мэтр, - согласился Лео.
– Здесь никто не зовёт вампира, я вхожу по вашему приглашению, у меня нет власти в этом жилище.

– Кодекс Сумерек, - с удовольствием сказал Сэдрик.
– Видал, король? Никто не зовёт, и Ренна, и младенец этот - жить будут. А ты сомневался.

Кирилл, уразумевший из этой тирады лишь то, что аспирин и наложение рук подействовали должным образом, и вампир это чувствует, приоткрыл дверь в сени как можно уже и проскочил в щель. В горнице почти на ощупь нашёл рюкзак, вытряхнул оттуда спальник и постелил его на лавку. Сбросил ботинки, но остался в куртке - что-то подсказывало ему, что утром в избе будет очень зябко - и лёг.

Видал Кирилл постели и получше, но за прошедшие сутки он так устал, что лавка, покрытая спальником, показалась настоящим королевским ложем. И стоило вытянуться во весь рост, как сознание мягко провалилось в тёплую, тёмную, пронизанную крохотными цветными огнями бездну сна...

***

Гельринг лежал на полу клетки, свернувшись клубком, подтянув к животу колени, положив голову на локоть и обернувшись хвостом. Он спал, но ему казалось, будто он бодрствует, пытаясь задремать.

Гельрингу снилось то, что окружало его наяву: он чуял сквозь дремоту запах обветренного сырого мяса в миске, экскрементов, собственного больного тела - и эти запахи не отпускали его разум из тюрьмы на свободу и простор, в небеса. Во сне дракон ждал собственной смерти, как и наяву. Никаких благодеяний забытьё не оказывало: дух Гельринга, серебро и огонь - всё это было заперто в его теле злыми знаками на клетке, человеческой подлостью и трусостью.

Король людей обещал выжечь клеймо у Гельринга на лбу... дракон еле заметно усмехнулся, вспоминая. Попробуй, думал он. Войди. Пересеки заколдованный круг. Огонь заперт во мне, рана гниёт, я голоден, я умираю, но моих жалких сил хватит, чтобы убить тебя напоследок, свести здесь все счёты и подвести итог.

Ты не войдёшь, думал Гельринг. Ты трус, человеческий король. Боишься меня. Я - ветер и огонь, смерть таких, как ты. Бойся меня, даже когда я в клетке, червь земной.

Но, вызывая в себе ярость, Гельринг не мог поднять в душе жар живого огня. Холод подземелья проникал до костей, и дракон не мог не понимать, что чувствует холод близкой смерти, только рану жгло его собственное догорающее пламя.

И тут темнота слабо осветилась непонятно чем, и Гельринг услышал шорох человеческих шагов, хоть и не грохнула отпираемая дверь - тяжеленная дверь подземелья, покрытая защитными знаками против стихии огня, окованная сталью. Человек мог пройти её насквозь только во сне, подумал дракон. Или это не человек, а призрак.

Он поднял голову - и встретился взглядом с человеком, светловолосым юношей в странной одежде.

Человек смотрел без страха и злобы, но Гельринг заставил себя сначала сесть, а потом встать, чтобы земляной червяк не смел пялиться на дракона сверху вниз. Скрестил руки на груди, стараясь не замечать мучительную боль в боку.

– Ты - дракон, - тихо и восхищённо сказал человек.
– Настоящий. Настоящий потрясающий дракон. Я хочу выпустить тебя на волю.

Гельринг хмыкнул.

– Ты всего лишь мой сон, - сказал он пренебрежительно.
– Не знаю, почему ты мне снишься, но ты - только обман моего разума. Даже если я сейчас окажусь дома, на Пике Света, всё равно это продлится лишь до тех пор, пока не проснусь.

Человек подошёл ближе. Он чуть улыбался, но эта улыбка раздражала Гельринга меньше, чем могла бы.

– Я бы с тобой согласился, - сказал человек, - но ты же - дракон. Волшебное существо. А сон - тоже сплошное волшебство, во сне любое создание может всё, что захочет. Вдруг ты сумеешь с моей помощью освободиться во сне - и наяву тоже что-нибудь произойдёт?