– Ты меня не интересуешь, - снова оборвал его Бриан.
– Где король?

– Не беспокойтесь, ваше высочество, - в голосе некроманта снова появилась глумливая нотка.
– Нет его. Совсем нет. Вестники Божьи живьём забрали из мира, безгрешный младенчик-то...

– А Гектор?

– Волки загрызли. Всё чисто.

– Хорошо, - сказал Бриан тихо. Он ждал облегчения, но легче не становилось.

– А раз хорошо, - урод протянул Бриану руку с отвратительной ладонью, громадной, как лопата, и напоминающей крабью клешню, - извольте мне заплатить да отпустить, ваше высочество.

Бриан усмехнулся.

– Заплатить?

Некромант, видно, что-то смекнул.

– Половину можете, ваше высочество. Вы же сами-то... Не без того... Тем Самым не чужой человек...

– Что ты сказал, падаль?
– удивился Бриан.

Некромант осёкся.

– Пойду я, пожалуй, - сказал он, снизив тон.
– Извольте отпустить на волю. Обещали, ваше высочество. Я ж того... и свою душу сгубил вместе с...

На волю, говоришь?

– Иди, - сказал Бриан.
– Иди, так и быть. Стража предупреждена. Вон туда - и прямо на задний двор. Иди, нечистый с тобой...

Урод низко поклонился, сделал несколько шагов спиной вперёд, будто боясь отвернуться от Бриана, но, в конце концов, отвернулся и пошёл к выходу из подвала - туда, откуда тянуло живым сквознячком.

Бриан брезгливо усмехнулся и обнажил меч стремительно и бесшумно, как полагается привычному бойцу.

Некромант ещё успел обернуться на звук шагов, но его голова раскололась в брызгах крови и мозга именно так, как представлялось Бриану. Тело нелепо взмахнуло руками и грохнулось на пол.

– Ну вот, - сказал Бриан почти весело.
– Я тебе больше ничего не должен. И твоим адским холуям - тоже. И вряд ли ты кого-нибудь посвятишь в суть дела.

Он вытер клинок об одежду урода, вернул меч в ножны и поднял жену с кресел. Она пошевелилась, но не проснулась. Бриан донёс её до потайной двери и ударил по притолоке ногой.

Дверь немедленно распахнули снаружи. Шепфорд, дядька принца-регента, протянул руки, чтобы помочь своему сюзерену, но Бриан отрицательно мотнул головой.

– Там этот...
– и сморщил нос.
– Прикажи нашим людям где-нибудь закопать эту падаль. И - чтобы я никогда не слышал о нём ничего.

Шепфорд кивнул.

Ночной ветер остудил горящие щёки Бриана и привёл в чувство его жену. Она улыбнулась и сделала движение, чтобы освободиться:

– Поставьте меня на землю, дорогой. Я уже не невеста, чтобы вы носили меня на руках.

Бриан улыбнулся в ответ и хотел выполнить её просьбу, но как только ноги принцессы коснулись земли, судорога вдруг скрутила её тело в кольцо. Она схватилась за живот, согнулась и застонала сквозь зубы.

– Все сюда!
– крикнул Бриан, подхватывая Оливию, в страхе, в волнении, в предчувствии.
– Повитуху, лекаря!

Во дворе Малого Замка Бриана тут же поднялась та суматоха, какая обычно случается, когда жене принца приходит срок...

I

Заплачено за один шаг...

Это было - как шагнуть в темноте на невидимую ступеньку. Сэдрик еле удержался на ногах, задохнулся - и долго пытался вдохнуть полной грудью чужой воздух.

Не получалось. Чужой воздух не входил в лёгкие до конца, что-то внутри сопротивлялось, не пускало этот запах. Непонятно, приятный или противный, но в запахе было что-то неестественное. Сэдрика затошнило, а голова у него и так кружилась.

Всё вокруг было до такой степени чуждо, что просто отказывалось вмещаться в разум. Сэдрик пытался понять, что он видит - и сам себе казался сумасшедшим. Дар, впрочем, мирно тлел на дне души - прямой опасности не было.

Чужая ночь жила вокруг - но было очень светло. Прямо над головой Сэдрика, высоко вверху, на железном столбе, горел ослепительный фонарь. Он горел так ярко, что у Сэдрика заломило глаза от пристального взгляда на этот нелюдской, жаркий, чародейский свет, но даже не свет был поразителен, а то, что длиннейший ряд фонарей уходил вдаль - вправо от Сэдрика, влево от Сэдрика, и высоченные железные столбы на высоте двух человеческих ростов связывали друг с другом бесконечные нити. Зачем?

Множество этих нитей, каких-то верёвок, перечёркивали чужое мутное небо. Пространство над землёй было затянуто ими, как паутиной. Пространство это было огорожено с двух сторон двумя могучими стенами, немыслимо высокими, выше храма, выше ратуши, немыслимо длинными - и в каждой стене светились странным светом десятки окон, а ещё сотни, рядами, были темны, будто за ними задули огонь. Что это? Дома?

Сэдрик стоял на широкой дороге, гладкой, как пол, каменно твёрдой. Он смотрел на неё и не мог понять, чем она вымощена. Не каменные плиты, нет - никаких щелей от стыков. Одна, немыслимо огромная, невероятно длинная каменная плита, ограниченная с двух сторон невысоким бордюром. Сэдрик присел на корточки, потрогал дорогу, взглянул на собственные грязные пальцы.