– Например? – удивился Лука.

– Например, цветок. Можно изучать его строение, разобрать его на части, изучить каждую часть в отдельности и так далее. Узнает ли человек мы при этом его истину? Нет, потому что ведь все эти части не просто так собрались вместе. Каждая из них в отдельности – это еще не цветок. Цветок – это соединение всех его частей в данном конкретном месте и моменте времени. Это, безусловно, любопытно – узнать что-то о строении цветка, в этом есть свой смысл и своя польза. Только вот к истине это отношения не имеет. Истину цветка человек познает тогда, когда им любуется, не зря же это доставляет такое удовольствие.

– То есть, когда мы любуемся цветком, мы сами становимся цветком?

– Вот именно! – согласился я.

– Значит, узнать свою истину мы можем, только став собой?

– Конечно, только это не так-то просто. Ведь чаще всего человек живет так, как будто он – это совсем не он. Скажем, ты идешь оформлять документы совсем не как ты сам, а как элемент общества, гражданин. Ты на бизнес-переговорах – это совсем не ты, а бизнесмен. Ну и так далее. Стать хотя бы ненадолго собой – трудно и страшно.

– Почему страшно?

– Потому что, – попытался объяснить я, – может оказаться, что все то, чем ты гордился и что было для тебя важно, станет совсем не важно или вообще исчезнет. Для твоей внутренней истины может оказаться совершенно неважно, что ты умеешь здорово договариваться с партнерами или что у тебя уплачены все налоги, правильно?

– Да точно так окажется! – улыбнулся Лука.

– А что ты думаешь про истину?

– То, что я думаю, не противоречит тому, что вы только что говорили, – сказал Лука. – Все просто, по-моему. Ведь истина должна быть чем-то окончательным и бесспорным, так? То есть чем-то абсолютным. И опять мы приходим к тому же. Как же может быть абсолютным то, что думает человек? Не может. Абсолютен только Бог. И значит, если мы в какой-то момент улавливаем истину, то только потому, что на минуту стали ближе к Богу. Это не значит, что нам не надо стремиться к истине, – надо, просто пути ее достижения могут быть разными. Можно заниматься тем, что просто помогать людям – и стать ближе к Богу и узнать истину. А можно заниматься биологией – и тоже стать ближе к Богу, тоже узнать истину. Только надо понимать, что истина сама по себе не имеет отношения ни к помощи людям, ни к химии. Это как… Вот есть какой-то город, и ведут к нему разные дороги. И разные люди идут по разным дорогам. И приходят. Но если кто-то из них начнет говорить, что его дорога единственная, то он будет не прав. Бэрод сам по себе, а дороги сами по себе. Главное – идти и не останавливаться.

– То есть истину можно познать?

– Можно. – Лука твердо наклонил голову. – Человек для того и живет.

– А как же ограниченный человек может познать абсолютную истину?

– А очень просто, – сказал Лука. – Просто он перестанет быть человеком и станет чем-то большим. Как головастик перестает быть головастиком и становится лягушкой. Или гусеница – бабочкой.

– Человеку было бы неплохо всегда иметь в виду, как он и то, чем он сейчас занимается, выглядит со стороны. То есть не просто со стороны другого человека, а с высока – со стороны вечности, со стороны космоса, со стороны Бога. Сколько всяких глупостей остались бы несделанными, если бы люди всегда следовали этому простому правилу! Может быть, в каком-нибудь другом мире люди так и живут… А вы как думаете, есть другие миры? – спросил вдруг Лука.

Я не ожидал такого поворота – что такое другие миры?

– Знаешь, даже современная физика не отрицает такой возможности. Наоборот, даже прямо говорят о том, что могут существовать другие миры с другими физическими законами…

– Не другими жителями?

– И даже другие жители не исключены. Вот как ты думаешь, сколько измерений в мире?

– Нам в школе говорили, что четыре – три пространственных и время.

– Ну, настоящие физики, когда говорят об измерениях, они говорят только о пространственных измерениях. Что такое время – это вообще отдельный вопрос. Так вот, люди пока – трехмерные существа. Но это совсем не обязательно значит, что этот мир тоже только трехмерный.

– Как это?

– Очень просто. Представь себе лист бумаги. На этом листе живут двухмерные существа. Они знают только два направления: право-лево и вперед-назад, ни верха, ни низа для них не существует. Им кажется, что весь мир ограничивается их листом бумаги. Это же может быть бесконечный во все стороны лист бумаги. А есть существа, которые знают, что этот лист бумаги можно согнуть. Что можно под ним разместить еще один лист, а над ним – другой. Если ты скажешь об этом жителю листа, он не поверит тебе или, во всяком случае, не сможет представить себе, как это возможно. Потому что он двухмерный и живет в двухмерном мире. А теперь люди. Люди трехмерные. А представь себе, что мир на самом деле четырехмерный. Это значит, что таких вот трехмерных в нем сколько хочешь. И они могут быть как-то расположены по отношению друг к другу – ты не можешь себе представить как. Тебе известно три направления: право-лево, вперед-назад и вверх-вниз. Все остальные направления для человека – только некоторая сумма этих. Поэтому можно сказать, что в четырехмерном пространстве бесконечные трехмерные «кубики» могут располагаться как-то рядом.

– А могут там жить четырехмерные существа?

– Еще как! Только человек не сможет их увидеть, даже если они окажутся рядом с ним. Даже более того. Если он живет в четырехмерном мире и там есть четырехмерные существа, то они так или иначе всегда находятся рядом с трехмерными, просто для них не видимы. Вот скажи, как двухмерный житель может увидеть трехмерного?

Лука подумал и сказал:

– Он может увидеть только проекцию. Допустим, есть шар, который пересекает плоскость, а на плоскости живет двухмерный житель. Что он увидит? Он увидит сначала точку, потом точка превратится в окружность, которая будет расширяться, расширяться, пока не достигнет какого-то максимума, а потом начнет сужаться, пока не уменьшится до точки. А потом исчезнет и точка.

– Правильно, – подтвердил я.

– Да, но ведь это не значит тогда, что двухмерный житель не может вообще ничего знать про шар. Наоборот, вот по этим окружностям, если у него развито воображение и разум, он может представить себе, как выглядело то, что пересекло его плоскость. А раз так, то и мы можем представить себе, что за четырехмерные вещи и существа могут существовать прямо рядом с нами.

– Такое возможно, – подтвердил я. – Только надо очень внимательно смотреть. Но в любом случае, есть они или нет, эти четырехмерные жители, этого люди не знают. Но что совершенно точно, и это уже Эйнштейн доказал, что измерений в мире больше, чем три. А значит, может существовать бесконечное множество миров, даже трехмерных. И там совсем другие звезды, совсем другие галактики, совсем другие способы существования материи.

– А можно ли перейти из одного в другой?

– Это же просто, ты и сам можешь ответить, – сказал я.

– Подождите… А, ну да. Двухмерный житель листа может перепрыгнуть на другой лист, только если станет трехмерным, правильно? Значит, и нам, чтобы оказаться в другом мире, нужно стать хоть ненадолго четырехмерными.

За время этого диалога мы успели доесть и загрузиться обратно в машину. Снова встроились в тянущуюся на север колонну, обогнали пару лесовозов, чтобы не плестись за ними, и ехали, наслаждаясь теплым ветерком.

– А вообще знаете, что я подумал? – вдруг сказал Лука.

– Что?

– Что, может быть, люди и не трехмерные существа. Может быть, мы четырехмерные или даже больше, только забыли об этом. Может быть, мы вспомним об этом только после смерти. Иначе откуда это все – разум, тоска по другим мирам и измерениям. То есть, понятно, мы говорили, что все от Бога. Но если уж Бог создал человека по своему образу и подобию… То почему же Он создал нас мыслящими, со свободной волей – и при этом не дал ни капельки от своей многомерности? Мне кажется, что это было бы странно. И вот если это так и человек действительно больше, чем трехмерное существо, тогда, может быть, другие измерения просто спят в человеке. Или человек как бы забыл о них. Смотрите, ведь и думать человек начинает не прямо с того момента, как родился. И принимать свободные решения – тоже не сразу с пеленок. Все это только потом приходит. И как знать, может быть, потом человек может раскрыть в себе что-то еще из того, что дано ему Богом, а? Например, какие-то еще измерения. Может быть, и после смерти? А, что вы думаете?

– Думаю, – честно ответил я, – что это было бы очень здорово. А ты знаешь, – сказал я после паузы, – ты вот говоришь про смерть, и мы с тобой говорили о том, что после смерти человеческое сознание или душа, в общем, что-то от человека, обязательно остается существовать дальше, да?

– Конечно!

– Ну вот, а ученые вообще-то утверждают, что теоретически они не исключают возможности бессмертия в этом мире для человека. Не сейчас, конечно, пока еще наука не дошла до этого. Но что дойдет до этого когда-нибудь – очень может быть.

– Как это?

– Ну, если коротко говорить, то смотри. Уже сейчас тебе могут заменить сердце, почку или легкое на искусственные. Не говоря уж об искусственных руках и ногах. А представь, что можно заменить мозг! Конечно, это очень трудно – ведь в человеческом мозге больше нейтронов, чем в любом суперкомпьютере. Но если когда-нибудь человечество дойдет до таких степеней развития, что сможет создать структуру, подобную по сложности мозгу, то потом можно будет просто переписать информацию с мозга в это устройство. И тогда после смерти человека его сознание будет продолжать жить в этом вот суперкомпьютере. И он, в свою очередь, сможет управлять механизмом, который заменит ему его собственное тело. Причем понятно, что этот механизм может быть куда совершеннее тела – сильнее, быстрее, неуязвимее… Не говоря уже о выносливости. Понял? Как тебе?

– Как-то не очень, – сказал Лука. – Понимаете, в чем дело. Если бессмертие здесь, в этом мире, без Бога – то зачем такое бессмертие? Оно только бесконечно отдаляет тебя от Него. Ведь настоящее-то бессмертие – оно там, в Боге. А его любой может достичь и без суперкомпьютеров. Поэтому смерть – это величайший дар человеку. Не только в том дело, что благодаря ее тайне человек может развиваться, самосовершенствоваться и так далее, но и в том, что благодаря ее неизбежности мы все получаем шанс прийти к Богу как можно скорее. А быть бессмертным роботом, по-моему, не интересно. Я бы, во всяком случае, не согласился.