— Как же долго я ждала, когда в вашу светлую голову, придет эта правильная мысль, — рассмеялась леди Маргарет и перебралась к мужу на колени, чтобы ему удобнее было ее целовать.

— И все же мне тревожно, — вздохнул он, прижавшись к груди любимой жены.

— Ты — отец, тебе и должно быть тревожно, — мягко улыбнулась леди Маргарет в ответ.

За долгие годы супружества она научилась определять, когда губернатор пребывает в сомнениях, а когда уже все решил. На самом деле она понимала, что ему не нужен был ее совет, скорее поддержка уже давно принятого решения. И, как верная и мудрая супруга, она бы поддержала любое из них, главное, чтобы это не противоречило интересам семьи. В данном случае у нее было одно не требование, но настоятельная просьба: чтобы Амина была счастлива, и если это счастье составит ей король, то почему нет? Впрочем, до этого еще слишком далеко, и Ричард, как и она сама, успеют еще об этом подумать.

Воскресенье наступило неожиданно и слишком быстро. Леди Ровенна не успела подготовиться, не успела настроить себя, как ни старалась. Поэтому за завтраком была страшно рассеянна и даже не откликнулась, когда мадам Присцилла озаботилась ее подавленным состоянием.

Мадам давно поняла, что девочку сюда привело отчаяние, а вот ее мать — алчность. Она не знала, какую рыбу графиня пыталась подцепить на юбку собственной дочери, но то, что она без колебаний заставит ее лечь хоть с целой ротой солдат ради дела, не сомневалась.

Ей было жаль девушку, а вот ее слабость, ее покорность воли матери наоборот, вызывала раздражение. Уж сколько таких безвольных девиц она повидала на своем веку, сколько их перелопатила жизнь. Бедняжку тоже перелопатит, и тогда она либо сломается и канет в небытие, либо закалится.

Эта последняя мысль занимала ее куда больше, чем предстоящий маскарад. И чтобы освободиться от навязчивой мысли окончательно, она решила поговорить с девушкой. И случай представился подходящий. Графиня отлучилась из особняка, чтобы купить билеты на почтовый дилижанс на завтра, а леди Ровенна как раз должна была начать сборы для маскарада. Войдя в комнату девушки, мадам печально покачала головой. Девушка была нервной и запуганной, как маленькая птичка, выпавшая из гнезда.

— Прошу прощения за свое бесцеремонное вторжение.

— Что вы, это же ваш дом.

— Да, но эта комната ваша, пока вы здесь живете.

— Спасибо за гостеприимство, — вяло отозвалась леди Ровенна и продолжила смотреть в окно.

— Мне кажется, или вы сомневаетесь в решении матери?

— Я сомневаюсь в себе. Это не просто…

— Отдаться незнакомцу, — догадалась мадам. — Мои девочки в первый раз испытывают похожие страхи и сомнения. И знаете, что я делаю в таком случае?

— Что?

— Я позволяю им самим выбрать того, кого они захотят. И на один единственный вечер не они, а мужчина становится их добычей.

— Но я…

— Ваша матушка выбрала вам партию, она делает из вас жертву, но вы не должны слепо следовать ее воле. Если вы не хотите, то можете не идти, остаться дома, забыть обо всем этом, вернуться в свой замок и просто жить.

— Маменька никогда мне этого не позволит.

— Нет, это вы позволяете маменьке командовать собой, своей жизнью, судьбой. Вы жертва. И всегда ею будете.

Леди Ровенна еще больше расстроилась от этих жестоких слов, и слезы потекли по лицу. Лишь только дворец и мысли о короле давали ей хоть какое-то облегчение.

— Прекрасный вид, — подошла к окну мадам. Она и сама поняла, что была слишком резка с девушкой, но она иногда так сильно напоминала ее саму, ее прежнюю, что трудно было оставаться равнодушной. — Жаль, вы не задержитесь еще на месяц. Тогда бы увидели, как будет сиять дворец во время бала, первого бала за семь лет войны. Да, видимо и в самом деле Арвитан начал приходить в себя. Впрочем, это не единственная цель короля. Поговаривают, он подыскивает себе невесту.

— Что? — Ровенна повернулась так резко, и в глазах ее в этот момент было столько жизни и скрытой непокорности, что мадам засомневалась в своих собственных выводах на счет этой девушки, да и на счет причины, побудившей их всех приехать, тоже засомневалась. — Король женится?

— Когда-нибудь. Пока это только слухи, — настороженно проговорила женщина, а леди Ровенна в один миг переменилась. Плечи расправились, подбородок взметнулся вверх, а во взгляде появилась уже знакомая решимость.

— Простите меня, мадам, но я должна готовиться к маскараду, — резко ответила девушка и почти выпроводила мадам за дверь, чем ввергла ее в полное изумление.

Впрочем, леди и сама пребывала в каком-то странном состоянии. Матушка часто впадала в него, но ей еще не удалось испытать это чувство, до сегодняшнего момента. Ярость. Все в ее душе кипело от негодования и обиды, превращаясь в неконтролируемое желание сделать что-то плохое, расколотить вазу, например. Но она подавила в себе это глупое желание, пусть лучше оно кипит в ней, заставляет действовать, меньше думать и сомневаться. Нет, она не позволит королю жениться! Никто не займет места, принадлежащего ей. Только на ней он должен жениться, только ей дарить ночи любви, смотреть только на нее и думать только о ней. Только о ней! Нет! Она сделает все, чтобы в его жизни не присутствовало других женщин. Только она, только с ней и ни с кем другим.