Вход/Регистрация
Одолень-трава
вернуться

Полуянов Иван Дмитриевич

Шрифт:

Корова, хвост дугой, драла задала вдоль посада — вот тебе и «ксы-ксы». Овцы врассыпную — вот и «чаки-чаконьки». Чужая я, не признает меня скот.

У пастуха сивая бороденка насквозь просвечивает. На голове колпак — в нем дед похож на гриб мухомор.

Помог мне старый загнать скот в хлев, одной бы не справиться.

— Спасибо, дедушка.

— Тебя спаси бог, — ответил он. — Погоди-ка, отец-то навещает?

Я сделала вид, будто не расслышала. Торопилась в избу: пресница ждет пряху.

— Пряду, дедушка, — отступая к дверям, кланяюсь я. — Хорошо платят.

— И-и-и, — заподмигивал дедко. — Я понятливый! А событие до того ли интересное: в волости обоз наряжают. Чш-ш… Под секретом! Ямщиков подбирают с выбором. Оружие завтра повезут на передовую. Чш-ш… Я солдат, насквозь все вижу! На Балканах турка воевал ради братьев-болгар и награду имею. Бабка кудысь-то ее посеяла, заблудяха седая, не то б сейчас представил.

Забывшись, шумел «мухомор» на всю улицу:

— Была мне медаль на ленте и полный кавалерский почет. Урядник вставал во фрунт и делал под козырек.

Смех и грех с ним. Ему бы на печи кости греть, да сыновья на германской войне побиты, нужда прибила наняться в пастухи.

Пастух из деда одно название. Распустит стадо старый и бродит по хуторам: до новостей повадлив, что до зерна курочка-скороклюйка.

— Вот мы как турок-то, — взялся дед батогом приемы выделывать, как ружьем. — Штыком их под дыхало!

У соседней избы прясло изгороди коровы рогами завалили, овцы капусту топчут — «мухомор» шумит:

— Каманы — те же турки, истинный бог. На своей земле мы при них чужие. Вчера старуха в церкву затеяла сходить. До Раменья не пустили. Патруль… да-а! Подавай, говорят, удостоверенье личности. Ни стыда, ни совести у злыдней: откуль у бабки моей личность возьмется, небось не молоденькая!

* * *

Папаха на столе, верх прожжен стрельнувшим из костра угольком.

— Каманы блиндажи строят, доброе это знамение, — с торжеством отец по столу пристукнул ладонью, — Зимовать собрались! А помнишь: через месяц обещались быть в Москве? Пока что сами в землю зарываются, подоспеет срок — мы их будем зарывать.

Он бодрится. Осунулся, исхудал. К шинели пристали хвойные иглы, пахнет от шинели дымом и болотом. Он выглядит усталым донельзя и бодрится.

— Погоди, еще научим их на тележный скрип вздрагивать!

Конечно, тятя. Нет сомненья, научим: кто — в лесу скрываясь, кто — за прялкой сидя.

Вести доходят — хуже некуда. Под Петроградом белые, на Дону и Волге белые, в Сибири белые. И везде свои «каманы»: во Владивостоке — японцы, на Кавказе — турки, на Украине и в Белоруссии — немцы… Весь мир на Советы ополчился!

— Дело наше чистое, дочка. За свою землю стоим. Что наше, то свято.

Не береди душу, тятя, раз твоего осталось елка вместо кровли и костер вместо родного очага.

— О чем тебя Овдокша просил, когда в ходку до Городка направлялись с Ольгой Сергеевной?

Мимоходом, будто о чем незначащем, пустяковом, спросил отец и взялся скручивать цигарку. Руки выдали. Дрогнули пальцы, табак просыпался на шинель.

— Гостинцы в узелке подал, — сказала я твердо. — Надеялся, Пелагею мы увидим. В тюрьме, конечно.

— А Пахолков? Записочку или что-нито на словах кому передать?

Тятя, тятя… Ну-ка, родной дочери чинит допрос!

— Сиди-и… — брови отца сдвинулись. — Не вскидывайся, горячка своенравная.

Я своенравная? Ни капельки. Характером я в тебя, если на то пошло.

— Ну?

На скулах желваки перекатываются. Что хочешь делай, не уступлю. Ябедой не бывала. Федька и за косу дергал, и лягушек за шиворот сажал — разве жаловалась? Косу я со спины на грудь перекинула, знай переплетаю. Коротка у тебя, отец, память. Подкапываешься под Викентия Пудиевича, а кто нас на Кирьяновой полосе из беды вызволил? Ты бы Ольгу Сергеевну допрашивал, чем дышит любимица твоя!

Ох, коротка у тяти память: своей бы прибавила, да не возьмет.

— Косу остричь, дочка, надо, шибко приметна.

Давно бы ты так!

— Пахолков ничего не передавал в Городок.

— Ну и добро.

Он взял со стола папаху.

— Викентий в партию подал заявление. Бывший эсер. Из уездной, так сказать, головки. Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Я не в претензии, не думай. Так и надо, чтобы ты горой стояла за тех, кому веришь. О записке барышне Куприяновой Пахолков сам признался. Интеллигенция, чего там, писучие люди!

Я сидела сама не своя. Была записка, я скрыла ее. Боялась, что подозрение падет на учителя.

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 34
  • 35
  • 36
  • 37
  • 38
  • 39
  • 40
  • 41
  • 42
  • 43
  • 44
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: