Даже сейчас мне стало немного теплее, и боль, напоминающая о себе почти на каждом шаге, слегка изменилась, словно переместилась за невидимую завесу.

Наверное, болевой синдром начался действительно из-за нервного потрясения. Ничего страшного, пройдет. Сколько раз уже было! Не так сильно, правда, но и увольняют меня не ежедневно.

Я рассчитала время верно: идти от школы до дома мне минут пятнадцать-двадцать. Выйди я пораньше, была бы около дома Стаса, когда он открыл подъездную дверь. Но я немного задержалась, поэтому увидела его, вышедшего из дома, на приличном расстоянии.

Перепутать невозможно: горнолыжная куртка, штаны цвета хаки (он часто одевается в тренировочное заранее), ежик светлых волос — мы опять без шапки, ага. Стас направился к своему белому джипу, припаркованному неподалеку.

Я ускорила шаг, мы должны были пересечься вот-вот, с минуты на минуту. Если бы он повернул голову, обязательно заметил меня — одинокую фигурку с тяжелой сумкой. Я решила именно сегодня потихоньку начать выгребать из школы годами копившееся там имущество.

Из синей иномарки (названия этой машины я не знаю), стоявшей рядом с белым джипом, выпорхнула женщина в черной короткой шубке. На высоких шпильках, не совсем красиво сгибая коленки, мелко-мелко перебирая длинными ножками, побежала к Стасу, который, видимо, услышал перестук каблучков: остановился, резко повернув голову, посмотрел туда, откуда слышался шум.

— Ста-ас! — ветер донес до меня вскрик девушки или она кричала так громко?

Девушка сдернула розовенькую шапку, замахала, счастливая, ею, не прекращая бежать.

Я будто натолкнулась на каменную стену. Замерла, силясь выдохнуть.

Не одна я знаю, когда у Стаса начинается тренировка.

Алиса. Вернулась. Из какой-нибудь неведомой дали. Из знойных Эмиратов, пропитанных песком и ветром пустыни. Из яркого пестрого Таиланда. Или из шумного Парижа, где она подвизалась фотомоделью?

Алиска все-таки поскользнулась на своих высоченных каблучках. Очень вовремя, кстати, на нужном расстоянии. Стас как раз ее подхватил, тонкую, лёгонькую, а она обвила его шею и прижалась к нему. Кажется, потом они поцеловались.

Какая мне разница, откуда. Просто. Она вернулась. А это значит, что я… что мне надо уходить.

Я развернулась и быстрым шагом направилась к своему дому.

Не помню, как дошла до него — скорее по привычке, выработанной годами каждодневного возвращения из школы.

Я ничего не чувствовала, пока шла. Как будто те несколько минут не просто не жила в мире — не существовала.

Меня в нем эти несколько минут не было.

Теперь в Веронике не нуждаются. А если и нуждаются, то быть одной из его любовниц не желаю. Точка.

Зачем было что-то предлагать? Зачем была поездка на дачу, зачем было все, что было?

А, да. Ему же было скучно! Развлекся не хило наш дружок, а Вероника вызвалась в аниматоры. Справилась на все десять баллов, молодец, девочка!

Поверила. Поверила в то, что люди, похожие на Стаса могут что-то испытывать к серым мышам, пусть и милым, добрым и искренним.

Жужик оглушительно гавкал и возил поводок по комнате, кухне и узенькому коридору. Это меня немного привело в чувство: я поняла, что давно стою на пороге своей квартиры, смогла закрыть дверь на замок, а дальше — сползти вниз по этой же двери. Сидя на корточках, таращилась на панели, которыми обита прихожая — одинаковый рисунок — завитушки нескольких цветов — и пыталась сообразить, что мне надо сейчас делать.

Раздеться. Вероника, надо раздеться. Боль напомнила о себе легчайшим покалыванием в животе.

Пока я шла домой, ее не замечала. Да ничего я вокруг не замечала! Слишком оглушило…

Зачем все было? Нечем было занять себя, пока Алисы не было?

Это Алиса, я не ошиблась. Длинные русые волосы, рост, манера одеваться…

Жужик устал бегать по квартире, бросил поводок и лег рядом со мной, тихонько поскуливая. Заглядывая мне в глаза, подполз поближе. Опять заскулил.

— Попозже, Жужа, — проговорила я, еле разлепив губы.

Медленно разулась, сняла куртку и шапку.

Словно в тумане, добрела до кухни и посмотрела на березу за окном, на ветках которой лежал снег.

Старый учительский прием здесь не поможет. И сегодня я выбыла из рядов учителей.

Осторожно, будто оберегая открытые раны, опустилась на табуретку.

Пойти вечером к Стасу, спросить об Алисе? «Знаешь, я случайно заметила вас вдвоем, она бежала к тебе так, будто не видела сто лет, и вы целовались с ней. Стас, а я? Что я значу для тебя?»