Подойдя вплотную к нему, она обвила его шею руками, он положил ей руки на талию, словно так было всегда. Словно она вернулась домой.

– Да, Дамиан, скажи «да». – Она знала, что могла помочь ему стать другим.

– Ты сводишь меня с ума, – негромко произнес он, словно смущаясь. – Прежде так не было ни с кем. Мне не нравится быть без тебя. Если тебя нет рядом, мне трудно думать о чем-то.

– Мне приятно это слышать, я чувствую то же самое.

– Я скучаю по тебе. Мне не хватает тебя, даже когда я работаю.

Не важно, что стало причиной их встречи. Дамиан ощутил себя затянутым в водоворот эмоций, равно как и она сама. К такому заключению пришла сама Шанель, вспоминая все события, произошедшие с самого начала их отношений, с их первой встречи.

Боль исказила лицо Дамиана:

– Прости меня. – Он провел рукой по ее щеке. – Ты плакала.

– Сначала я думала о том, что ты заставил меня влюбиться в тебя, ничего не чувствуя взамен. Что позже ты хотел от меня избавиться, как только высохнут чернила на брачном договоре.

– Нет. – Его поцелуй был полон отчаяния, как и в их первую ночь вместе.

Шанель не хотела разрывать поцелуй, ей так не хватало его присутствия. Но ей пришлось остановиться:

– Когда ты собирался сказать мне об этом?

– Когда-нибудь. Не знаю. Я не хотел этого делать.

– Ты боялся?

– Я ничего не боюсь.

– Да, но тебя пугала мысль о том, что ты можешь потерять меня.

– Я тебя потерял. – Его руки инстинктивно крепче сжали ее талию.

– Нет.

– Нет? – Его голос был чуть хриплым, словно Дамиан сомневался.

– Нет. Пока нет.

Он застыл:

– Пока?

– Все зависит от ответа на вопрос.

Его напряженный взгляд не отрывался от ее лица.

– Ты же никогда не нарушаешь своих обещаний, да? – Шанель прильнула к Дамиану всем телом, стараясь придать ему сил. Именно так поступают люди, которые любят друг друга, – они объединяют силы там, где это особенно необходимо.

– Да.

– Скажи, что любишь меня.

Напряжение, исходившее от его тела, стало почти невыносимым.

– Твоя мама рассказала мне об обещании, которое ты ей дал. Ты пообещал никогда не говорить «люблю», пока действительно не почувствуешь этого, – напомнила ему Шанель. – Если ты сможешь сказать это сейчас, я буду ценить это признание всю нашу совместную жизнь.

– Но…

– Ты любишь меня.

– Да?

– Все то, что ты говорил мне о своей тоске, о том, что боишься потерять меня, и даже то, как ты изменил брачный договор… Все это значит лишь одно.

– Значит?.. – Понимание озарило черты его прекрасного лица, заставляя Дамиана улыбнуться от счастья. – Да, это так. Я люблю тебя, Шанель, больше, чем мои обязанности, больше, чем что бы то ни было.

Слезы счастья наполнили ее глаза.

– Я люблю тебя.

– Это действительно так.

– Я знаю.

– Нет, я имею в виду, что нам можно и не жить при дворе. Я знаю, что это не то, чего ты хотела. Я могу оставить свои обязанности.

Шанель знала, что это не было пустым обещанием, знала, что это значит, когда исходит из уст этого великолепного мужчины. Даже после того, когда он узнал о том, какие надежды на него возлагает королева Элизабет и король Феликс, он был искренен в своем предложении.

– Я люблю тебя, Дамиан. Люблю всего и все твои стороны.

– Шанель, я люблю тебя, и ту в тебе, которая никогда не хотела становиться медийной персоной.

– Ею я точно не стану.

– Отец… Дядя Феликс не будет знать, что с тобой делать…

– Наверняка станет обращаться ко мне «принцесса» каждый раз, когда захочет досадить.

Дамиан рассмеялся, его смех показался Шанель свободным и звонким, таким, который она еще ни разу не слышала:

– Возможно, ты права. Ты прекрасна.

– До тех пор, пока ты продолжить называть меня любимой.

– Всегда и везде. Ты сердце, что бьется у меня в груди.

Затем Дамиан взял Шанель за руку и повел в комнаты, которые они будут занимать каждый раз, когда будут приезжать во дворец. Они долго занимались любовью, и Дамиан говорил ей все те слова, которые Шанель так сильно хотела услышать.

Позже она лежала, тесно прижавшись к нему, в их общей постели.

– Это хорошо, что в тебе есть доля коварства.

– Почему?