— Но будет ли это удобно? — спросил граф, — хотя я и рассчитываю купить здесь землю, но пока еще чужой человек.

— Пустяки, батенька! Дворянин дворянину всегда брат и всегда свой. Решено.

На следующее утро Мелиссино и Шереметев вместе приехали в здание дворянского собрания, где было назначено совещание. Граф был немедленно представлен всем помещичьим верхам и так же очаровал их, как Мелиссино. Многие имевшие взрослых дочерей с удовольствием глядели на блестящего молодого богача, представляя его в качестве зятя.

В вестибюле собрания к графу подошел богатейший помещик губернии Тряпицын и с вежливым поклоном обратился к нему:

— Ваше сиятельство! Мы считаем за честь принимать вас у себя и выражаем твердую надежду, что, купив имение, вы станете постоянным членом нашей семьи. Пока же позвольте просить вас оказать мне личное одолжение вашим присутствием на балу, который я завтра даю в доме у себя благородному дворянству нашей губернии.

— Я даже не знаю, чем я заслужил такую честь. Сочту за счастье воспользоваться вашим любезным гостеприимством, — так же изысканно ответил граф.

Бал у Тряпицына был в полном разгаре, когда ливрейный лакей возвестил прибытие графа Шереметева. Любезный хозяин поспешил навстречу желанному гостю. Музыка оборвалась, и Тряпицын под руку с графом вошли в зал.

Граф был в мундире лейб-гвардии гусарского полка, еще больше подчеркивавшем его стройность и молодцеватость. Черные усики его были лихо подкручены, и бородка расчесана и надушена. Он поклонился всем собравшимся и, увидев губернатора, подошел к нему с почтительным приветствием.

— Э… каким вы героем, — сказал губернатор, — красавец! Погибли сердечки наших девиц и дам.

Граф ухарски улыбнулся в ответ. Тряпицын захохотал, колебля свой громадный живот, затянутый в цветной фрачный жилет.

— Да. Кто-то будет счастливицей, которая склонит к своим ногам такого молодчика? Если бы я был дамой, ни минуточки бы не раздумывал. Хе-хе! Ну, давайте я вас представлю одному розанчику.

Он подвел графа к молодой девушке, сидевшей рядом с матерью, окруженной несколькими молодыми людьми.

— Наша пожирательница сердец. Граф Петр Николаевич Шереметев.

Шереметев, низко склонясь, поцеловал руку пожилой даме и пожал маленькую ручку девушки, которая с удовольствием вскинула на него прелестные теплые карие глаза под густыми ресницами. От этого взгляда лицо графа как-то странно вздрогнуло, и по губам его пробежала мимолетная болезненная гримаска, но никто не заметил. Граф щелкнул шпорами и подал руку девушке. Тряпицын махнул рукой на хоры:

— Вальс!

Граф охватил талию своей спутницы и закружил ее по залу. Все гости с удовольствием следили за прелестной парочкой. Дамы и девицы надули губки и теребили кружевные платочки, завидуя счастливице. Но граф показал себя джентльменом и, отведя свою даму после двух туров на место, подошел к другой, третьей и весь вечер танцевал без устали, не пропустив ни одной дамы.

В это время звуки фанфар возвестили ужин, и граф, подав руку своей даме, направился с ней в столовую.

За ужином он был весел, оживленно беседовал со своими соседками, вконец очаровав их своим блестящим остроумием, но после ужина, когда возобновились танцы, решительно отказался танцевать и ушел в карточную комнату, где собрались за покером пожилые и нетанцевавшие гости.

Граф уселся за покерный стол и повел крупную игру. Ему все время бешено везло. Тщетно его противники удваивали ставки, он бил их одного за другим.

— Удивительное счастье, — вскричал один из партнеров графа, простившись с круглой суммой, — в любви везет, в картах везет, во всем везет! Что значит молодость и красота!

Граф самодовольно улыбнулся, придвигая к себе панку кредиток.

— Если у графа такое счастье, ему нужно поручить поимку Твердовского, — сказал другой помещик, тасуя карты, — он покончит с ним в двадцать четыре часа.

— Ну вас, — отозвался третий, — не поминайте к ночи об этом дьяволе!

Все засмеялись.

— Он пронюхает, что граф выиграл сегодня уйму денег и пожалует к нему с визитом ночью в гостиницу.

Граф молча улыбнулся.

— Ну к кому к кому, а ко мне он не явится, — вмешался в разговор Тряпицын, поднимая свой огромный пухлый кулак.

Шереметев повернулся к нему.

— А в самом деле, что бы вы с ним сделали, если б он пришел к вам?

Тряпицын пожал плечами.

— У меня на стуле возле кровати всегда лежит заряженный браунинг. Стреляю я прекрасно, в муху на стене попаду. И уж если Твердовский дойдет до нахальства налететь на меня, я ему пробью голову.