– Берегите его, – говорю я, протискиваясь мимо попутчицы, и щекочу мальчика под подбородком. – А ты веди себя хорошо, слушайся маму. Может, это и не всегда нравится, но потом сам увидишь, что так лучше.

Прохожу в следующий вагон, сажусь на свое место и закрываю глаза. Перед ними мелькают картинки: Эми в Леголенде, в Брайтоне, в Хэмптон-Корт. Я даже почти чувствую запах ее мокрого шерстяного пальто, запах лакричных леденцов, когда она зевает, солнцезащитного крема и антисептика.

У меня звонит телефон. Мужчина напротив неодобрительно цокает языком, показывает на знак на окне – «тихий вагон». Я выхожу и отвечаю на звонок за дверью.

– Бет, это Либби. Планы меняются.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Неужели опять с Эсме что-нибудь?

– Нет, с ней все в порядке. Мне нужно на работу забежать. Мы не сможем встретить вас на вокзале, как дочка хотела. Извините. – Особенного сожаления в ее голосе не чувствуется. – Я заберу Эсме от подружки по пути домой. Вернемся к вашему приезду. Пришлю вам эсэмэску с адресом.

Через минуту у меня уже есть адрес с пояснениями, как проехать.

Автобусы номер 43, 45, 105 от вокзала Пикадилли.

Беру такси. Водитель смотрит недоверчиво, когда говорю ему, что ни разу не бывала в Манчестере.

– Второй город Англии, – говорит он. – И не слушайте, что там бирмингемцы болтают. Они и говорят-то не по-людски. Что выговор, что футбольная команда – все у них негодное.

По пути он показывает мне несколько достопримечательностей; в разговоре так же тянет гласные, как Эсме. Каменное здание библиотеки белесовато-серое, как мой камешек. Хороший знак. Колонны библиотеки и ее небольшие округлости смягчают резкие углы сверкающего величественного здания Бриджуотер-Холл, которое стоит рядом.

– Говорят, звук тут – что надо. Я-то, правда, не бывал, – произносит таксист. – Моцарт, скрипки, все такое – мне этого даром не надо. А вон то местечко, по другую сторону улицы, – это уже по моей части. Было, вернее. Сейчас-то его закрыли, переделали под квартиры для богатеньких.

На двери дома из красного кирпича висит вывеска «Гасиенда».

– Лучший в мире клуб, – поясняет водитель, и его печальный голос как-то не вяжется с этими хвастливыми словами. – Кто там только не играл. «Стоун роузиз», «Хэппи мандиз». Даже Мадонна, пока еще в звезды не выбилась. Я их всех там перевидал.

Мужчина поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Лет ему, по-моему, сорок пять или около того, значит или очень рано начал ходить по клубам, или просто жертва ностальгии по прошлому, которого сам толком и не застал. Мне вдруг приходит в голову, что в этом он похож на меня.

– Вы всю жизнь здесь живете? – спрашиваю я, поудобнее усаживаясь на сиденье.

– Я-то? Коренной манчестерец, – отвечает он, гордо приосанившись. – Здесь родился, здесь и умру.

– «Сити» или «Юнайтед»?

В зеркале видно, как взлетают вверх его седоватые брови.

– «Юнайтед»! Недаром кровь красная, как говорится. – Мужчина пренебрежительно хмыкает.

– А «Ливерпуль» разве не тоже в красном играет? – Оказывается, я довольно много подцепила от Брайана с его неоригинальным пристрастием к «Скай спортс» [10] .

Таксист втягивает воздух сквозь зубы:

– Поаккуратнее, нечего у меня в машине неприличными словами выражаться! – Он шарит рукой под приборной доской. – Где-то тут была кнопка, чтобы выбросить пассажира вместе с сиденьем. – Подмигивает мне в зеркало. – В нашем племени свои законы. Но люди тут хорошие. Всегда выручат.

– Это, безусловно, ценное качество.

– Вы только спрашивайте поаккуратнее. Нашим дай волю, начнут трепаться – не остановишь.

– Еще лучше! Для меня это большое облегчение.

– По делам, что ли, приехали?

– Вроде того. В гости к… родственникам. И кое-что изучить заодно.

На лбу моего собеседника от недоумения собираются морщины.

– Вот уж не знаю, что там, в Уайтеншо, изучать. Уайтеншо-холл разве.

– А это что такое?

– Большой старинный дом. С парком. От нечего делать можно и взглянуть. Это в Уайтеншо главная достопримечательность. Ну, не считая местного хулиганья.

– Что, правда так плохо?

– Да нет, не то чтобы. – Его улыбка сверкает в зеркале. – Не хуже, чем везде, я бы сказал. Уж точно получше, чем раньше. У меня сестра там живет. Ей нравится. Говорит, чувствует себя своей среди своих.

Таксист резко тормозит у светофора. Серебристо-зеленый трамвай с грохотом проносится мимо, издав печальный гудок.

– Правда, это обернулось против нее, когда ее застали в постели с шестиклассником. Тут-то и стало видно, какие они «свои». Только и знают, что сплетни да пакости всякие.