Сведения о Ромеше, полученные от Чондромохона, заставили Окхоя призадуматься.

«В чем же дело? – думал он. – Оказывается, Ромеш имел практику в Газипуре и до сих пор тщательно скрывал это. Что же заставило его уехать оттуда, и как решился он так смело появиться в переулке Колутолы? В один прекрасный день Ромешу станет известно, что семья Онноды-бабу находится в Бенаресе, и он, несомненно, отправится туда».

Пока этого не случилось, Окхой решил поехать в Газипур навести справки о Ромеше, а затем посетить Онноду-бабу в Бенаресе.

И вот в один из дней месяца огрохайон [91] , пополудни, Окхой с саквояжем в руках появился в Газипуре. Прежде всего он отправился на рынок и там стал расспрашивать всех, где живет адвокат-бенгалец по имени Ромеш-бабу. Выяснилось, что никто не знает такого. Тогда Окхой направился в суд, но суд в тот день оказался закрытым. Заметив, как какой-то человек, по типу бенгалец, садится в экипаж, Окхой поспешил к нему.

– Господин, где здесь проживает Ромешчондро Чоудхури, новый адвокат-бенгалец, он недавно приехал в Газипур? – спросил молодой человек.

От незнакомца Окхой узнал, что до недавнего времени Ромеш жил в доме дяди Чоккроборти. Там ли он сейчас или уехал куда-нибудь – сказать трудно. Жена его исчезла. Предполагают, что она утонула.

Окхой поспешил в дом дяди. Он был очень доволен.

«И на этот раз я разгадал хитрость Ромеша, – думал Окхой. – Жена его умерла. И теперь он, не чувствуя никаких угрызений совести, попытается доказать Хемнолини, что женат он никогда не был. И можно не сомневаться, что Хемнолини в теперешнем состоянии духа поверит любым словам Ромеша». Окхою было очень приятно сознавать, что всякий, кто старается выдать себя за ревностного поборника нравственности и добродетели, на деле оказывается очень опасным человеком. Эта мысль преисполнила его уважением к себе.

В доме дяди Окхой стал расспрашивать о Ромеше и Комоле. Дядя не смог сдержать слез.

– Как близкий друг Ромеша, – заговорил он, – вы, конечно, хорошо знали мою Комолу. Уверяю вас, что через несколько дней после нашего знакомства для меня не существовало разницы между ней и моей дочерью. Мог ли я знать, что она, наша Лакшми, покинет меня, принесет столько горя тому, кто горячо полюбил ее за такой короткий срок!

– Я не могу понять, как это случилось, – сказал Окхой, всем своим видом выражая печаль и сочувствие. – Видно, Ромеш плохо обращался с ней.

– Не сердитесь на меня, – ответил дядя, – но я до сих пор не могу понять вашего Ромеша. Внешне он производит очень приятное впечатление, но невозможно угадать, что у него на уме. Трудно поверить, чтобы он не любил такую жену, как Комола! Ведь Комола – это сама Лакшми! Она любила мою дочь, как родную сестру, но ни разу не пожаловалась ей на мужа. Иногда дочь догадывалась, как тяжело у нее на душе, но до последнего дня не могла добиться от Комолы и слова признания. Сколько невыносимых страданий должна была перенести эта безропотная молодая женщина, чтобы отважиться на такой поступок. У меня сердце разрывается, когда я думаю обо всем. К несчастью, тогда я уехал в Аллахабад. Будь я здесь, Комола не решилась бы покинуть меня.

На следующий день утром Окхой вместе с дядей побывал в доме Ромеша и на берегу Ганги. Когда они вернулись, Окхой обратился к старику:

– Выслушайте меня, господин. Я не могу поверить, что Комола утопилась.

– Что же вы подозреваете? – спросил дядя.

– Мне кажется, она просто убежала из дому. Следует серьезно заняться ее поисками.

– Вы правы! – вскричал дядя, внезапно загоревшись этой идеей. – Это весьма возможно!

– Недалеко отсюда, в Бенаресе, живут наши хорошие друзья. Может быть, Комола нашла там приют.

– Ромеш-бабу никогда не рассказывал о них, – воскликнул дядя, вновь обретя надежду. – Знай я об этом, разве я не принялся бы за поиски?

– Тогда сейчас же едем в Бенарес, – предложил Окхой. – Вы должны хорошо знать запад, и вам легко будет разыскать Комолу.

Дядя с восторгом принял предложение Окхоя. А тот, прекрасно понимая, что Хемнолини не поверит ему одному, в качестве авторитетного свидетеля повез с собой в Бенарес Чоккроборти.

Оннода-бабу с дочерью поселились в окрестностях Бенареса, в очень уединенном месте.

Сразу же по приезде они узнали, что мать Нолинакхо – Кхемонкори заболела воспалением легких. Несмотря на кашель и лихорадочное состояние, она даже в холод не прекращала своих обычных утренних омовений в Ганге и теперь находилась в тяжелом состоянии.

Благодаря неустанным заботам Хем в течение нескольких дней кризис миновал. Но Кхемонкори была еще чрезвычайно слаба. Ревностно оберегая свою кастовую чистоту, она не могла позволить себе принимать пищу из рук Хемнолини. До болезни Кхемонкори делала все сама, теперь же Нолинакхо приходилось собственноручно готовить матери пищу, кормить ее и подавать лекарство.