Мы, правда, уже не сжигаем ведьм, но зато сжигаем каждое письмо, в котором содержится полная правда.

…Нам следовало бы стремиться познавать факты, а не мнения и, напротив, находить место этим фактам в системе наших мнений.

Не следует ложиться спать прежде, чем не скажешь себе, что за день ты чему-то научился. То, что понимаю я под словом «научился», – это стремление раздвинуть границы нашего научного и какого-либо иного полезного знания.

Несомненный признак всякой хорошей книги – это то, что она нравится тем больше, чем человек становится старше.

Не удивительно ли, что люди так часто воюют за религию и так редко живут по ее предписанию?

Ничто так не способствует душевному спокойствию, как полное отсутствие собственного мнения.

Общение с разумными людьми надо очень рекомендовать каждому именно потому, что дурак таким образом из подражания привыкает поступать умно.

Общепризнанное мнение о том, что каждый считает делом давно решенным, чаще всего заслуживает исследования.

Он был не столько собственником, сколько арендатором наук, которые преподавал, так как в них ему не принадлежало и клочка.

Очень важное значение имеет, как что-нибудь говорится; я думаю, что самые обыкновенные вещи можно сказать так, что многие подумают: уж не сам ли дьявол внушил их говорящему.

Перемудрить – это один из самых позорных видов глупости.

Поистине многие люди читают только для того, чтоб иметь право не думать.

Причина того, что люди так мало запоминают прочитанное, заключается в том, что они слишком мало думают сами.

Публику, когда она хвалит нас, всегда считают компетентным судьей. Но как только она нас порицает – ее признают неспособной говорить о произведениях ума.

Пусть тебя слишком не огорчает незаслуженное порицание; зато ведь и хвалят тебя иной раз ни за что.

Пытаться сделать все сразу – значит ничего не сделать.

Рабский поступок – не всегда поступок раба.

Разве то, что человек может знать, и есть именно то, что он должен знать?

Рецензенты имеют право не только говорить людям в глаза, что они дураки, но даже доказывать им это.

Самая опасная ложь – это истины, слегка извращенные.

Самые здоровые и красивые, пропорционально сложенные люди – это те, которых ничего не раздражает.

Склонность людей считать незначительные вещи значительными породила немало значительного.

Скрывая свои недостатки, лучше не станешь; наш авторитет выигрывает от той искренности, с которой мы признаем их.

Следует стремиться увидеть в каждой вещи то, чего еще никто не видел и над чем еще никто не думал.

Слово «трудность» не должно существовать для творческого ума.

Тот факт, что многие ищут истину и не находят ее, объясняется, вероятно, тем, что пути к истине, подобно дорогам в ногайской степи, ведущим от одного места к другому, столь же широки, как и длинны.

У многих людей сочинение стихов – это болезнь роста ума.

Ум человека можно определить по тщеславности, с которой он учитывает будущее или исход дела.

Хороший тон находится октавой ниже.

Человек любит общество, будь это даже общество одиноко горящей свечки.

Я убежден, что если бы Бог когда-нибудь захотел создать такого человека, каким его представляют себе магистры и профессора философии, то этого человека пришлось бы в тот же день отправить в сумасшедший дом…

Русский историк, писатель. Родился 12 декабря 1766 г. в Симбирске. Окончив пансион Шадена, Карамзин в 1781 г. поступил на службу в петербургский гвардейский полк, но вскоре вышел в отставку за недостатком средств. Ко времени военной службы относится первый литературный опыт – перевод идиллии Гесснера «Деревянная нога» (1783). В 1789—1790 гг. путешествовал по Западной Европе; затем стал издавать «Московский журнал» (до 1792 г.), где были опубликованы «Письма русского путешественника» и «Бедная Лиза», принесшие ему известность.

В 1803 г. Карамзина назначают официальным историографом. Александр I поручает ему написать историю России. С этого времени и до конца дней Николай Михайлович работает над главным трудом своей жизни – «Историей государства Российского» (1816—1824). Двенадцатый том был напечатан уже после его смерти. Тщательный подбор источников и критические примечания придают особую ценность этому труду; риторический язык и постоянное морализирование порицались уже современниками, хотя нравились большой публике.