– Дэйли Ньюзенхауэр? Мне тоже так показалось.

Эви прикрыла трубку ладонью.

– Это по поводу заказа, который я оставила в магазине у Альтмана. Я отойду на минутку.

– Не стоит использовать рабочий телефон для личных звонков, Евангелина, – заметил Уилл, не поднимая головы от своих записей.

– Я так понимаю, ты не можешь говорить сейчас? – предположил Вудхауз.

– Все верно.

– Может быть, нам стоит встретиться?

– Не думаю.

– Да ладно тебе, Царица Савская! Сыграй со своим приятелем Ти-эс. Есть что-нибудь вкусненькое?

– Зависит от ситуации. Что есть для меня?

– История о музее в завтрашних газетах. С упоминанием мисс Эви О’Нил, очень привлекательной леди.

Эви довольно улыбнулась.

– Секунду. Джерихо! – окликнула она. – Мне нужно заказать кое-что интимное. Будь другом, повесь трубку, когда я возьму телефон в кабинете у дяди. – Она прошмыгнула мимо Сэма, который выразительно пошевелил бровями, услышав слово «интимное». Эви раздраженно закатила глаза и поспешила в кабинет Уилла.

– Взяла, Джерихо! – Дождавшись характерного щелчка трубки, Эви вполголоса заговорила: – Они думают, что убийца как-то связан с Ку-клукс-кланом. Рядом с телом Томми Даффи был обнаружен номер «Добропорядочного гражданина».

– Ты не шутишь? Вообще такие выходки не новы для этих извергов.

– Знаю. Похоже, что они даже хуже газетных репортеров.

– Какая прелесть. Ты мне уже нравишься, Царица.

– А мне нравятся ваши обещания, мистер Вудхауз.

– Что-нибудь еще?

– Пожалуй, нет. Пусть сначала выйдет первая статья.

– Эви, пора заканчивать, – раздался голос дяди.

Эви принялась радостно щебетать в трубку:

– Сделай себе горчичники и соблюдай постельный режим, Мэбси. Через пару деньков будешь как новенькая! Извини, но мне пора! Пока! – Она положила трубку и с тяжелым вздохом повернулась к дяде. – Бедная овечка без меня просто пропадет!

Уилл удивленно посмотрел на нее:

– Но разве ты не говорила с продавцом из Альтмана?

– Это уже второй звонок! – солгала Эви, лучезарно улыбаясь. – Дядя, в самом деле! Неужели ты не слышал, как звонил телефон? Наверное, в таких старых домах плохая слышимость. Ну ничего. Главное, что я услышала. Что ты хотел сказать, дядя?

Уилл сунул руки в рукава пальто и надел шляпу.

– Я только что получил приглашение от своего приятеля, доктора Поблоски из университета Колумбии. Та самая страничка, которую ты нашла, оказалась очень полезной. Он нашел что-то важное. Ну как?

Эви схватила свое пальто.

Они шагали по аллее, направляясь к Мемориальной Библиотеке Сета Лоу – великолепному мраморному зданию, своими массивными колоннами напоминавшему античный храм. По правую руку от них острыми зубами топорщились в серое осеннее небо крыши Морнингсайд-Хайтс, где-то вдалеке звонил колокол. День выдался хмурый и ветреный, но студенты как ни в чем не бывало сидели на ступеньках библиотеки. Когда мимо проходила Эви, головы поворачивались в ее сторону. Она позволила себе подумать, что всему причиной ее сногсшибательное розовое шелковое платье и чулки с узором из павлиньих перьев, а не то, что она – единственная девушка в кампусе.

Кабинет доктора Георга Поблоски располагался в самом конце библиотечного коридора, пропахшего пылью, книгами и тоской. Сам ученый оказался крупным мужчиной с одутловатыми щеками и отечными глазами под бровями такой степени кустистости, что Эви испытала почти непреодолимое желание подстричь и выщипать их.

– Историю изображения, которое ты мне прислал, было крайне сложно найти, Уильям, – с едва заметным немецким акцентом начал доктор. – Но я все-таки ее нашел, – сказал он с почти детской радостью и улыбнулся.

Он извлек из объемистой стопки книгу с заложенной страницей и развернул к ним уже знакомую пентаграмму со змеей.

– Узрите – пентаграмма Зверя.

– Георг, полиция должна была обращаться за консультацией именно к тебе.

Доктор Поблоски равнодушно пожал плечами.

– Но у меня нет музея. – Он повернулся к Эви: – Ваш дядюшка был моим студентом в Йеле до того, как его пригласили работать на правительство.

– Это было очень давно, – уклончиво ответил Уилл и показал на картинку: – Расскажи об этой пентаграмме, Георг. Что это? Что она обозначает?

– Это священная эмблема Братии, исчезнувшего религиозного культа на севере штата Нью-Йорк.

– А я и думать забыла о том, что Нью-Йорк – это штат. Все остальное кажется ненужным, если у тебя есть Манхэттен, – выпалила Эви.

– Как мило! – Доктор Поблоски улыбнулся. – Мне нравится.

– Братия? – нетерпеливо напомнил Уилл, будто экзаменуя непутевого студента.

– Божья Братия Священного Завета, как они себя называли, появилась во время Второго великого пробуждения, в начале девятнадцатого века.