Шрифт:
Ап-Куеррес поморщился, но на вопрос все-таки ответил:
– Я просто поверил…
– Во что?
– В то, что получу обещанные десять золотых…
…Толян сломался в двенадцать сорок дня. Причем как-то сразу: за несколько минут до этого он первым заметил сливающееся с листвой оперение местного «глухаря», а затем вдруг сбросил с плеч рюкзак, рухнул на землю и, раскинув в стороны руки и ноги, хрипло сообщил, что сдох.
Мгновенно развернувшись на месте и вглядевшись в лицо телохранителя, Ольга сразу же схватилась за тангенту и… услышала совершенно спокойный голос Вересаева:
– Вижу. Понял. Сейчас подойду…
– Макс, он на грани обморока! – затараторила она, увидев, что лицо Коростелева стремительно бледнеет, а на лбу и крыльях носа выступили капельки пота. И, не дожидаясь ответа, подскочила к отъезжающему парню, вцепилась в его ботинки и подняла тяжеленные ножищи на уровень своего живота.
– Ольга-Аль-санна, не надо, надорветесь… – еле слышно попросил Толян и попытался высвободить ногу.
– Лежи и не дергайся!!! – рявкнул подбегающий Максим, тут же потянулся губами к трубке, закрепленной на плече [65] , набрал в рот воды и обрызгал ею лицо Коростелева.
65
Привычных охотникам и туристам фляжек в багаже снайпера-диверсанта нет. Как правило, они используют гофрированную емкость из эластичного материала, вшитую в разгрузочный жилет со спины. Гофрировка сжимает емкость, не позволяя воде плескаться, а трубка с клапаном, выведенная на плечо, позволяет пить, практически не двигаясь.
Тот еле заметно вздрогнул и, не открывая глаз, невнятно пробормотал:
– Все, я в норме… Сейчас чуток отдохну и встану…
– А че, клей нюхать не будем?! – удивился Вересаев, затем покосился на обалдевшую Ольгу и ухмыльнулся: – Ну, в смысле, нашатырь…
Парень слабо улыбнулся:
– Ты бы еще портянки понюхать предложил!
– Ты ж мне не враг!
– Болтуны! – увидев, что к Толяну возвращается цвет лица, облегченно выдохнула Ольга и… наехала на Вересаева: – Ну, и на хрена было так гнать? Неужели ты не видел, что ему тяжело?!
Максим тут же посерьезнел:
– Ветер поменялся…
Девушка тут же вскинула голову к небу, не увидела ни одного облачка, но все-таки нахмурилась:
– Думаешь, погода ухудшится?
– Почти уверен…
…Несмотря на дурные предчувствия, гнать оклемавшегося Толяна дальше Максим не стал: оставил его охранять рюкзаки и ап-Куерреса, а сам на пару с Ольгой отправился искать место для ночлега. Пока поднимались от реки к опушке, тишину особо не соблюдал – перечислил девушке пяток признаков скорого ухудшения погоды и показал несколько свежих кучек земли, появившихся возле крошечных норок. Зато стоило им пересечь границу леса, как он приложил палец к губам, жестом приказал «делай, как я» и бесшумно, как призрак, заскользил между деревьями. Нарочито медленно. Так, чтобы она видела, как он ставит ноги, как переносит вес тела с одной на другую и как ведет корпус.
Повторять за ним оказалось чертовски интересно. И, хотя двигаться так же плавно и тихо, как это делал Вересаев, у Фроловой не получалось, ощущение того, что она начинает что-то понимать, становилось все сильнее и сильнее.
Небольшой склон, заросший низкорослыми и какими-то перекрученными деревьями, пересекли по диагонали, постепенно забирая вверх. Крошечную полянку, заставленную чем-то похожим на земные муравейники, обошли по кругу, так как вовремя влезли в инфоблок и поняли, что их обитатели весьма агрессивны и ядовиты. Затем поднялись на невысокий холм по давно вросшей в землю морене [66] , прошли вдоль густого кустарника, покрытого россыпью угольно-черных ягод эссар, и… чуть было не наткнулись на дрыхнущего керрата.
66
Морена – россыпь камней, некогда перемещенных ледником.
Судя по относительно скромным размерам и отсутствию «взрослых» черных «чулок» на лапах, зверю, чем-то похожему на помесь коалы и бурого медведя, было меньше года. Смешные уши а-ля Чебурашка, измазанная соком эссар улыбающаяся пасть и близко посаженные малюсенькие глазки придавали ему настолько забавный вид, что Ольга не удержалась, вытянула из кармана айфон и умоляюще посмотрела на Вересаева.
Максим слегка напрягся, но упираться не стал. Только поднял перед собой руку, мелко-мелко ею потряс, а когда Фролова жестами объяснила, что ее телефон и так в беззвучном режиме, на всякий случай вскинул винтовку к плечу.
Пока девушка изображала папарацци, «несмышленыш», размерами лишь чуть-чуть недотягивающий до взрослого гризли, ни разу не пошевелился. А когда Ольга убрала телефон обратно в карман, несколько раз дернул задней лапой так, как будто собирался почесаться, и жалобно засопел.
«Уходим…», «Осторожно…», «Туда…» – жестами приказал Макс и первым двинулся в указанном направлении.
За следующие минут сорок пять они нарезали дуги вокруг места отдыха керрата. Правда, в основном с подветренной стороны и на весьма почтительном расстоянии. Нашли несколько троп, натоптанных хозяином леса, пару временных лежек, водопой… а затем зачем-то перебрались через небольшую речку, практически бегом взлетели на соседний отрог и остановились на самой обычной полянке, расположенной чуть ниже вершины.
«Ночевать будем тут?» – жестами поинтересовалась Фролова, когда поняла, что идти дальше Максим не собирается.
– Можешь спрашивать вслух… – предложил снайпер. – А то у тебя скопилось столько вопросов, что тебя сейчас разорвет от любопытства!
– Объясни, почему ты выбрал именно это место?! – пропустив мимо ушей язвительное замечание, затараторила Ольга. – Ведь отсюда до лежек керрата не больше двухсот метров!
– Ага, мы находимся в самом центре его охотничьих угодий…
– Ма-акс, я хочу понять твою логику!