— Не касайся меня, негодная. Я больше не хочу тебя видеть. Я от тебя отрекаюсь.

Каушалья отвела Дашаратху в его покои. Изнуренный горем, царь уснул. Но ночью, открыв глаза, увидел сидевшую у постели Каушалью, которая охраняла его сон.

— Царица! — обратился он к ней. — Я хочу тебе рассказать о том, что случилось со мною в давние времена, когда ты еще не была моей женой. Будучи совсем юным, я не помышлял о женитьбе, отдавая все время охоте. Не было лучника, равного мне, ибо я попадал в цель по слуху, не видя ее. Это составляло предмет моей гордости. В один несчастный день я приказал запрячь колесницу и отправился к берегу Сарайю, надеясь в темноте подстрелить какого–нибудь зверя, идущего на водопой. Ночь была темной, ибо луна еще была серпом, а не диском. Оставив колесницу, я направился к берегу и услышал идущий от воды звук, напоминавший сопение слона. Я наложил на лук стрелу и отпустил тетиву. И тотчас услышал предсмертный человеческий крик. Раздвигая заросли камыша, я бросился к воде и увидел лежавшего в крови юношу. Вода выливалась из опрокинутого кувшина. Открыв глаза, умирающий сказал:

— За что ты убил меня, царевич? Ведь вместе со мной ты лишил жизни моих родителей, дряхлых и немощных, для которых я пошел набрать воды. Пойдя по этой тропинке, ты найдешь их хижину.

Когда я вытащил из спины юноши стрелу, он испустил дух. И я понес его тело по указанной мне тропе и положил его перед стариками, обливаясь слезами.

И тогда старец сказал:

— Я мог бы тебя испепелить на месте. Но я вижу, что ты погубил моего сына без умысла и сам страдаешь от своей вины. Поэтому моя кара постигнет тебя не сейчас, а через много лет. Ты умрешь от тоски по сыну. Пока же помоги мне собрать сухих сучьев и удались навстречу своей судьбе.

На следующий день, уже придя к этому месту, я не застал стариков. Родители убитого мною юноши взошли на погребальный костер. Теперь я умираю, как мне предсказано, от тоски по своему сыну. Благословенны те, кто дождутся возвращения Рамы и Лакшманы вместе с Ситой.

Дашаратха внезапно замолк. Из его груди вырвался последний вздох.

Бхарата не ведал о том, что случилось в столице. Вместе с братом Шатругхной он гостил в далеком царстве у своего дяди. И в ночь смерти отца приснилось ему, что на землю обрушилась луна и тотчас погасла. Отец привиделся ему нечесаным, бледным, покрытым цветочными венками, на колеснице, влекомой ослами.

Пробудившись, стал Бхарата искать прибывших накануне послов, чтобы узнать о доме. Но послы его избегали, если же он их настигал, отводили глаза. Ибо кто из людей, наделенных сердцем, хочет быть вестником горя?

И поспешил Бхарата в Айодхью. Вступив в ворота, он не узнал города, в котором вырос. Улицы были пустынны. Из домов доносились стоны и плач.

— Где отец?! — закричал Бхарата, врываясь в царские покои. Но ему отвечало лишь эхо.

Наконец показалась мать в траурном одеянии и, склонившись перед Бхаратой, проговорила:

— Отца твоего постигла участь всех смертных.

Услышав эту весть, Бхарата лишился чувств. Кайкейя помогла ему подняться, и Бхарата нашел в себе силы спросить:

— Какой же его постиг недуг? Что он успел сказать перед смертью?

— Он сказал: «Благословенны те, кто дождутся возвращения Рамы и Лакшманы вместе с Ситой».

— А где же мои братья? Почему их нет в городе?

— Рама в изгнании, — ответила Кайкейя. — Ведь не могла же я допустить, чтобы трон был передан ему, а не моему сыну.

— Так это ты и есть недуг, погубивший моего отца! — воскликнул Бхарата. — И ты еще надеешься, что я займу трон, освобожденный таким путем?! О, как мне смыть позор, павший на мою голову! О, как мне вернуть в Айодхью Раму!

С этими словами Бхарата кинулся в покои Каушальи. Увидев его, она сказала:

— Вот и ты, с помощью матери обретший царство. Повели же, чтобы меня и Сумитру отослали в лес, где ведут жизнь подвижников твои братья.

— Не укоряй меня, царица! — воскликнул Бхарата, бросаясь к ногам Каушальи. — Я ничего не знал о замыслах моей матери. Из всех, кого опозорила моя мать Кайкейя, я самый несчастный.

В тот же день тело Дашаратхи, дожидавшееся в масле погребальной церемонии, было предано огню. И Бхарата, как положено сыну, принес поминальную жертву и одарил брахманов, совершавших погребальные обряды.

Окончились дни траура, и царские советники явились к Бхарате. Поклонившись ему, они сказали:

— Страна, лишенная царя, подвержена бедам и мятежам. Она становится легкой добычей врагов. Младшие не повинуются старшим. Жены — мужьям. Жители не строят домов. Стань же царем, о Бхарата!

— Вам известно, — отозвался Бхарата, — что царь, назначенный моим отцом, в лесу. Никто не может его заменить. И если жители не хотят строить домов, пусть хотя бы проведут дорогу, по которой Рама сможет вернуться в Айодхью.

В то же утро из города вышли десятки тысяч людей с лопатами и топорами. Они расчищали заросли, прорубали в лесу просеки, засыпали рытвины и ямы. Вслед за первыми строителями дороги со всего царства двинулись другие. На тысячах повозок был подвезен камень для мощения дороги. Через реки и ручьи были переброшены мосты. Любовь к Раме преодолела все преграды. Прямая как стрела дорога была доведена до Ганги, и за ее сооружением с небес наблюдали сами боги.