— Морин у меня не такая.

— Ладно-ладно. Это все равно что добровольно дать какой-нибудь соплюшке пакетик героина. Ты бы посмотрел на Лоррейн.

— Не стоит, Чарли, — говорит Морин. — Это совсем не обязательно.

— Прекрати, Морин. Надо ее опробовать. Хватит на себе экономить. Купи симпатичное платье или что-нибудь еще, сама на месте разберешься.

— Ну, я не знаю…

— Надеюсь, тебе хватит деньжат, чтобы потом оплатить эту пробу. — Томми тычет брата кулаком в бок.

Морин убирает карточку в сумку и, помахав им рукой, исчезает за дверью.

Томми смотрит, как она направляется к автобусной остановке.

— Ну что? По пинте пивка? — тут же предлагает он. — Чертовски першит в горле.

— Я завязал, — говорит Чарли.

— Ты меня лучше не заводи, — говорит Томми, — Ты же без выпивки никуда, как младенец без мамкиного молока.

— Мало ли что было. А теперь — все. Понимаешь, я всегда перебираю.

— А если не перебрать, то на хуй вообще пить? Что, Морин заставила? Совсем достала?

— Морин тут ни при чем, я сам решил.

— Думаешь? У баб есть свои методы убеждения.

— Что да то да.

— Как зажмут в тисках твой болт…

— Сучки.

Оба весело гогочут. Чарли не все сказал. Морин выставила ультиматум: она переедет в новый дом, но он прекратит выпивать. Раз она идет на такие жертвы, пусть он тоже хоть чем-то пожертвует. Ультиматум, конечно, драконовский, но в предвкушении новой жизни Чарли готов был пообещать что угодно.

Чарли заметил, что у Томми в последнее время очень веселое настроение. Еще бы ему не веселиться! Они с Лоррейн из Тейдон-Бойс перебрались в Чигвел. В дом с зимним садом и с гаражом на две машины. Вечно он на несколько метров впереди. Лоррейн ждет ребенка. И заявила, что теперь им в старом доме будет тесно.

— Лоррейн совсем меня допекла, — жалуется Томми, прилаживая к стене второй кусок нежно-желтых виниловых обоев.

— Мне можешь не рассказывать, — отзывается Чарли. Он развешивает полки в нише. Рядом на полу стоят наготове безделушки, всякое керамическое зверье. — Пока не родит, все ей будет не так.

— Убей не пойму, чего ей еще не хватает? — Томми поднимает брови. — Только что выложил десять кусков на новую кухню. С кучей прибамбасов. А теперь получается одна херня, ей, понимаешь ли, нужно было другое. Ковры, всего полгода как купили. Не те. Видите ли, рисунок не гармонирует с новыми шторами. Теперь все ковры вышвырнет на помойку.

— По-моему, дешевле было бы купить другие шторы.

— Ненамного. Шторы у нас не простые, а спецзаказ, рюшечки-складочки.

— Да-a. Красиво.

— И ведь теперь не отцепится, пока не доконает. Фанатичка. Аятолла.

— Гормоны, — уточняет Чарли. — Это все гормоны.

Чарли сам толком не знает, что это такое, но уверен, что все фокусы Морин — из-за гормональных проблем.

— А с Морин-то что творится?

— Думаю, климакс на подходе, вот и хандрит. Возраст!

— Ну, тут есть и свои плюсы, согласись. Никаких ежемесячных истерик накануне красных дней календаря. И этих гребаных течек тоже больше не будет.

Томми окунает кисть в краску. Стены ровные, штукатурка держится крепко. Он хочет загладить свои грехи. Чарли все никак не забудет той кошмарной истории с потолком. На этот раз Томми работает бесплатно. Чарли вдруг опускает руку с отверткой и смотрит на брата. Странная штука жизнь. Несмотря на то, что они такие разные, несмотря на все подспудные обиды, Томми единственный человек, с которым он может поговорить по душам. Чарли иногда смотрит всякую американскую муру, за компанию с Морин, поразительно, до чего эти американцы откровенны, всё готовы выложить кому угодно. Никаких секретов и тайных мыслей.

— Ей сейчас все видится в черном цвете. Вот какая штука. Не нравится ей наш новенький домик. Ну неохота ей все начинать с нуля. А мне приходится мотаться на поезде в этот дерьмовый Лондон, в грязь и вонищу. Целый день вкалываю в наборном цеху, но зато потом я возвращаюсь в свой дом, и этим все сказано. Тут деревья, тут покой и простор. А Морин как сядет перед телевизором, как уставится в очередной мыльный сериал… У нее нету…

— Стимула. Чтобы встал утром — и вперед, — перебивает его Томми.

— Точно, Томми. В самое яблочко. На прошлой неделе возвращаюсь, а дома даже пожрать нечего. Пришлось заказывать по телефону пиццу. Говорит, что ей тут нечего делать. Да тут полно дел, только поворачивайся, тут тьма разных возможностей. Хочешь вечерние курсы? Только скажи. Никаких проблем. Тут все можно при желании организовать.

— Понимаешь, Чарли, у нее нет водительских прав. А это как раз ограничивает возможности.

— Я говорил ей, учись. Но она все чего-то боится.

— А как у вас тут с автобусами?