— Откуда вы знаете, что можете ее спасти? — Глаза матери встретились с глазами медсестры.

— Я не знаю. Не знаю точно. Но мы можем попробовать. Это лучше, чем ничего не делать.

— Они не станут ничего делать? Например, не разрежут ее или не дадут ей плохое лекарство, — пока мы сами не разрешим? — спросила мать.

— Нет… Я вам это обещаю, — торжественно заверила Джейн. Она почувствовала, что, может быть, у нее есть шанс добиться успеха.

Женщина снова надолго замолчала. В тишине Джейн показалось, что она слышит скрип. Как будто кто-то вошел с черного хода. Внутри лачуги было слишком темно, чтобы ясно видеть комнату, соседнюю с первой. Но, может быть, Джейн просто послышались звуки. Это могла бродить собака в поисках какой-нибудь еды, или это был ветер.

— Я не знаю, — устало прошептала женщина. — Я не знаю, что бы сказал брат Новак… или мой муж…

Именно в этот момент за спиной женщины с ребенком выросла грузная фигура мужчины.

— Кто эта женщина и что она от нас хочет? — спросил он. Джейн довольно плохо видела его лицо, но голос звучал враждебно. У нее упало сердце.

— Я медсестра. Я хочу помочь вам.

Мужчина положил тяжелую руку на худое плечо женщины, и Джейн заметила, что она сжалась от его прикосновения.

— Нам не нужна ваша помощь.

— Но, как я объяснила вашей жене, мы только хотим посмотреть, можно ли что-нибудь сделать, чтобы помочь вашему ребенку. — Джейн собрала все свое мужество. Она даже шагнула в комнату, чтобы лучше разглядеть мужчину и показать ему, что не боится его. Потому что он, в конце концов, не мог ее обидеть. Он мог только велеть ей уйти, отказаться от помощи, которую она предлагала.

Она увидела, что у него угрюмое лицо и что на нем рабочая одежда из грубой хлопчатобумажной ткани синего цвета. Он выглядел на несколько лет старше своей жены, отчасти, может быть, потому, что его лицо заросло бородой.

— Нам не нужна никакая помощь. Пусть свершится воля Господа. — Его голос напоминал ворчание. — Я попрошу вас оставить нас в покое. И предупреждаю, чтобы вы не возвращались.

— Я не могу это обещать. — Джейн говорила спокойно, но ее сердце быстро билось. Не столько от испуга, сколько от разочарования. Потому что теперь, похоже, ей не удастся добиться своего. — Вы не должны быть единственным, кто решает, когда речь идет о жизни вашего ребенка. Я думаю, что ваша жена приняла бы нашу помощь. А поскольку вы тоже, должно быть, любите вашего ребенка, вы должны разрешить ей это сделать.

— Нам не нужна ваша помощь. — Он выразительно подчеркнул «нам», чтобы показать, что его жена должна думать и поступать так же, как он. — Мы хотим, чтобы вы ушли и не возвращались. И никого не присылали. Если вы это сделаете… Ну, мисс, я могу только сказать, что вы об этом пожалеете. Мы только просим вас и таких, как вы, оставить нас в покое.

— Я не пытаюсь менять вашу веру. У вас есть на это право. И я верю в молитву точно так же, как вы. Но я также верю, что Бог хочет, чтобы мы оберегали беспомощных детей и применяли такое искусство и такие знания, какие только в наших силах, ради их блага. Вы и ваша жена можете приехать в больницу вместе со мной, чтобы вашего ребенка взяли на обследование. У меня есть машина, и я была бы рада отвезти вас сейчас.

— Я сказал, чтобы вы оставили нас в покое. — Мужчина шагнул к ней и, протянув длинную руку, взял дробовое ружье из угла комнаты. — Я не хочу рассказывать вам, мисс, как мне пришлось поступить с вашим священником, который не хотел оставить нас в покое…

— Нет, Джо, нет! — Голос матери был низким и дрожащим. — Ты не должен выгонять эту молодую даму и не должен причинять ей зло. Она разговаривала со мной по-доброму. Она только хочет помочь…

— Тихо, ты! — Примерно так можно было приказывать собаке, и он тем же тоном обратился к медсестре: — Я не собираюсь этим пользоваться, пока не придется. Но вам лучше уйти отсюда сейчас и не возвращаться — и больше никого не присылать, чтобы снова беспокоить нас, мисс.

— Я уйду. — Джейн все-таки сумела заговорить спокойно. — Мне очень жаль, что вы не хотите разрешить мне помочь вашему ребенку. Если она не поправится — а я думаю, что без медицинской помощи этого не случится, — да смилуется над вами Бог.

Когда Джейн повернулась, она услышала, что мать тихо всхлипнула в отчаянии, и ее сердце снова пронзила жалость. Теперь она знала, что женщина приняла бы ее предложение помочь, но было легко заметить, что та не смела выступить против мужа.

Что ж, похоже, миссис Гриффин была права. Джейн подумала об этом, когда уезжала, и такая мысль нисколько не утешила ее. Ладно, пусть миссис Гриффин злорадствует и считает себя победительницей. Все равно, единственное, что имело значение, — спасение ребенка.

В тот вечер Джейн и Джеффа пригласили в гости к Джексонам жарить на древесном угле в их внутреннем дворике шашлык, а потом сыграть в бридж.

Джейн подумала, что у Джексонов потрясающий дом. Не только потому, что он такой новый и современный, но потому, что обставлен с отличным вкусом. Спокойные пастельные тона представляли приятный контраст бамбуковой обстановке, растениям в горшках и виноградным лозам. За стеклянными стенами — вся задняя стена большой комнаты во флоридском стиле была стеклянной — открывался вид на канал, по которому плыли лодки в лучах заката. Картина была восхитительной.