Нехорошо прищурившись, я исподлобья взглянула на этого умника.

– Не смей говорить со мной в таком тоне, – из последних сил борясь с гневом, прорычала я.

– А то что? – беззлобно хмыкнул он.

По всей видимости, Дрэй все это время забавлялся, шутя в своей особой драконьей манере, поскольку юмора в сложившейся ситуации я, как ни старалась, не увидела. Светлая богиня мне в свидетели, чего стоило для меня отвести взгляд и промолчать. Когда я сжала руки в кулаки, то почувствовала, как что-то горячее заструилось по запястьям. Но не придала этому значения.

– Чем пахнет? – странно посмотрел на меня Дрэй. – Кровь? – не на шутку встревожился он и в то же мгновение схватил меня за руки. – Ты ударилась?

– Нет, – со всей силы дернула я на себя руки, но с тем же результатом могла бы разбежаться и удариться головой о бетонную стену. То есть это было совершенно бесполезно.

Вместо того чтобы отпустить мои руки, Дрэй поднес их ближе к своему лицу.

– Ничего себе маникюрчик, – хмыкнул он, рассматривая мои ногти.

«Какой еще маникюр?» – сперва хотелось выкрикнуть мне, ведь я в жизни не носила длинных ногтей, но тут луна вышла из-за столь удачно укрывавшего ее облачка и осветила мои руки.

Тонкие кисти смотрелись в мужских ладонях словно веточки, но вот то, что увенчивало мои пальцы, было похоже на лезвия стального клинка. Аккуратные, тонкие, я бы сказала, в какой-то степени даже изящные когти отливали серебром в свете луны.

– Что это? – прищурившись, спросил он.

– Практическая работа эссы Канэри, – из-за спины Дрэя раздался голос того, за появление кого я была готова на многое в этот момент. – Если это действительно вам интересно, Дрэйланд. А теперь будьте любезны отпустить руки эссы, ей пора возвращаться в общежитие.

Дрэй резко обернулся, открывая мне тем самым то, что было скрыто за его широкой спиной. Небрежно сунув руки в карманы потертых брюк, стоял он. Немного взъерошенный, с неизменной скучающе-нахальной улыбкой, которая будто бы говорила, что лучше не нарываться, у этого вампира выиграть невозможно. Его непослушная шевелюра, как обычно, напоминала воронье гнездо, но я была настолько рада сейчас его видеть, что даже это безобразие казалось мне чуть ли не произведением искусства.

– Эсс Осбен, – коротко кивнул Дрэй, отпуская мои руки.

– Он самый, – хмыкнул Тарий, расплываясь то ли в улыбке, то ли в оскале. – Вы перебили мне аппетит, юные эссы, – просто заговорил он. – Я как раз собирался выйти в город поужинать, а тут на моей территории – и такие ароматы, – все еще улыбаясь, но уже одними губами, продолжал говорить Тарий, а у меня невольно поползли мурашки по спине. – Нам надо это обсудить, эсс. Только отпустим даму, не возражаете?

Дрэйланд коротко кивнул, отходя на шаг в сторону от меня.

Я бежала к общежитию не разбирая дороги. Все это время перед глазами стояла картина того, как переливаются серебряными всполохами мои ногти в свете луны. Все мысли о Лиаме отошли на второй план. Я менялась. Сегодня, как никогда ранее, я действительно начинала осознавать, что другая. Не такая, как все. Не такая, как Ким, как Орэн. Я не человек. И свидетельством тому были кровавые полумесяцы, оставшиеся на моих ладонях и с каждым шагом затягивающиеся. Вопреки всем законам природы, я регенерировала с пугающей скоростью.

Влетев на второй этаж корпуса, я опрометью кинулась в свою комнату. Свет зажигать не стала. А зачем? Я и так прекрасно все видела. На тот момент мне казалось, что единственное мое спасение от собственных мыслей – это лечь и уснуть. Ведь завтра непременно будет лучше! Ведь будет же?..

Но в ту ночь поспать мне так и не удалось. Казалось, я только-только закрыла глаза, как будто расплавленная лава зашевелилась под кожей. Боль была невыносимой. Хотелось кричать, но горло сдавил спазм. Все тело выгнулось дугой, и агония захлестнула сознание.

Не знаю, как мне удалось сползти с кровати. Я с трудом могу припомнить, как оказалась в ванной. Отчетливо отложилось в памяти мое отражение в зеркале. Я дрожала, словно осиновый лист, растрепанная и мокрая от пота, что липким слоем покрывал все тело. В какое-то мгновение словно огненный ручеек заскользил по виску, я повернулась боком к своему отражению, силясь разглядеть, что происходит, и едва не отшатнулась в ужасе. Под кожей на виске бугрилась вена. Сначала синяя, а уже через мгновение черная. А еще через секунду черная сеточка капилляров, словно причудливая маска, расползлась по лицу, уходя к шее. В порыве я дернула ворот ночной рубашки, тонкая ткань жалобно треснула, открывая взгляду самое страшное зрелище, что я видела в своей жизни. Некогда белоснежная ровная кожа была похожа на испещренный черными прожилками белый мрамор. Вены, капилляры, артерии просвечивались сквозь нее причудливой черной сеткой.

– О боги, – отчаянно прошептала я, обращая взгляд на свое отражение. – Что со мной?

В какой-то момент все тело покрылось этой черной сеткой, внутри жгло так, что я с трудом могла устоять на ногах. Мне едва удавалось фокусировать взгляд на окружающем пространстве, но, в очередной раз взглянув на свое отражение, я в отчаянии прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать во весь голос. Черные провалы вместо глаз смотрели на меня из зазеркалья. Не в состоянии более оставаться на ногах, я обессиленно сползла на пол. Сильный спазм скрутил желудок, алая густая кровь хлынула изо рта, и новый приступ боли, только уже зубной, заставил съежиться в комочек и заскулить. Какое-то время я совершенно ничего не соображала. Просто сидела в углу ванной, обхватив руками голову и раскачиваясь, в то время как внутри меня что-то необратимо менялось, заставляя сжиматься от боли, терять разум и чувство времени.