Всеобщая кутерьма не мешала леди Марго то и дело спрашивать у Марии:

– Куда ты так торопишься? Я думала, ты останешься здесь до завтра. Ведь завтра – пир в честь окончания Игр.

Мария показала служанке, куда сложить ее немногие драгоценности, затем ответила:

– Король Эдуард решился отпустить епископа в Шотландию на несколько месяцев в надежде, что тот добьется перемирия. Естественно, что королю хочется получать из Шотландии сообщения о том, как идут дела. А епископ хочет, чтобы эти сообщения передавала я.

Казалось, что Марго эти слова не убедили.

– Ты уверена, что это – единственная причина твоего отъезда? Кстати, почему ты не хочешь рассказывать о том, что случилось с тобой вчера вечером? Я отправила одну из дам, но она нигде тебя не нашла. – Немного помолчав, Маргарет выразительного добавила: – Странно, не правда ли? Интересно, что и сэра Кеннета нигде не было. Король был весьма раздражен его отсутствием.

Мария почувствовала, как предательский румянец заливает ее щеки. Она отвернулась – якобы для того, чтобы отдать какое-то распоряжение служанке. Марго была на редкость проницательна, однако Мария не чувствовала, что может довериться ей. А уж о том, что произошло в библиотеке, она не то что говорить, но даже думать не хотела.

Немного успокоившись, Мария проговорила:

– Кажется, я ходила на берег. Хотелось подышать свежим морским воздухом. – Она знала, что невестка продолжит ее расспрашивать, поэтому добавила: – Скоро в замок Алник прибудет Дэвид, и мне не хотелось бы пропустить его приезд. Прошел почти год, как я не виделась с ним.

Очевидно, в голосе Марии прозвучала такая искренняя тоска, что Марго ей поверила.

– Конечно, езжайте! – воскликнула она. – Жаль, что причина столь срочного отъезда так печальна. Не могу представить, что я чувствовала бы, если бы моего ребенка отлучили от меня.

Голос леди Марго дрожал – словно она отчетливо представила себя на месте Марии. Однако Мария не верила, что подобное можно представить, не пережив самой. Впрочем, даже своим врагам она не стала бы желать такого.

– Мария, ты же еще не стара, – продолжала Марго. – Ты не думала о том, чтобы завести еще одного ребенка?

Унылая боль в груди Марии усилилась. Даже если это и спасло бы ее от тоски, цена такого решения была бы слишком высока. Потому что цена – ее независимость.

– Тяжело тебе будет без хорошего мужа, – закончила свою мысль Маргарет.

Последние ее слова по забавному стечению обстоятельств совпали с глухим ударом – дверь распахнулась, и в комнату ворвался Кеннет Сазерленд. За дверью же Мария увидела не менее полудюжины любопытствующих.

Кеннет пристально посмотрел ей в глаза, и Мария, к своему величайшему облегчению, не заметила в них всепоглощающей злости. Но все же она инстинктивно отступила в глубину комнаты.

– Вы уже уезжаете, леди Мария? – спросил Кеннет, и она почувствовала холодок, пробежавший по спине. – Надеюсь, вы собирались попрощаться и со мной.

Его почти шутливый тон не обманул Марию. Было очевидно, что Кеннет хотя и не зол, но оскорблен до глубины души. Будь она мужчиной, этот разговор, наверное, завершился бы смертельным поединком.

Он оглядел ее раскрытые сундуки и заявил:

– Нам надо поговорить, пока вы еще не упаковали все вещи.

Мария почувствовала, как у нее на шее задрожала жилка. «Так, должно быть, чувствует себя загнанный в ловушку олень», – подумала она.

– Милорд, почему вы врываетесь сюда подобным образом? – стараясь взять себя в руки, пробормотала Мария.

– Выйдите из комнаты, – произнес он, обращаясь к другим женщинам. – Я не хочу при всех говорить то, что должен сказать.

К ужасу Марии, все женщины выбежали из комнаты, точно испуганные мыши. Задержалась лишь Марго. Она спросила:

– Ты уверена, что тебе не потребуется помощь?

Марии ужасно хотелось ответить: «Нет, не уверена». Однако она видела решимость в глазах Кеннета, поэтому приняла вызов. Ведь было ясно: даже если Марго останется в комнате, он все равно выскажет ей все, что задумал.

Наконец Маргарет ушла, и Мария, вскинув подбородок, проговорила:

– Какое право вы имеете…

Она замолчала, увидев, что2 Кеннет с нарочитой небрежностью бросил на кровать. Это была забытая ею вуаль, напоминавшая о событиях прошедшей ночи.

– Вы забыли это вчера вечером, леди Мария, – протянул он. – Или мне лучше называть вас графиней?

Худшие опасения Марии подтвердились. Ее тайна была раскрыта, и сэру Кеннету «обман» очень не понравился. В два больших шага он преодолел разделявшее их пространство; Мария же смотрела на него как кролик на удава. Все ее существо кричало: «Беги», но ноги словно прилипли к полу, а сердце в груди бешено колотилось.