– Благодарю, сир, – ответил Кеннет.

– Я бы не хотел, чтобы ты ушел от меня без рекомендательного письма, – проговорил Брюс. – Ты не просто выдержал все испытания, но и сделал это с честью.

Тут король бросил взгляд в угол, где стоял Магнус Маккей, и добавил:

– Похоже, даже Святой не собирается со мной спорить.

«С королем – конечно! Не то что со мной», – подумал Кеннет с раздражением. Маккей, вероятно, решил допустить его в отряд, потому что так захотел король. Словно угадав его мысли, Маккей тут же пояснил, что там, в горах, был вынужден пойти на временное примирение, поскольку иного выхода не было.

Прежде Кеннету было совершенно безразлично, что думает о нем этот выскочка, на сей раз им овладело чувство сожаления. Похоже, что его новоявленный родственник все еще не доверял ему в полной мере, и это беспокоило Кеннета. Однако Кеннет не мог полностью возложить вину за это на Маккея, поскольку сам не раз впадал в бешенство в присутствии Магнуса, а в прошлом году даже угрожал воспрепятствовать его браку с Еленой. Так что теперь придется завоевать это доверие. Ведь в конце концов они породнились…

И еще Кеннет подозревал, что у них с Маккеем – некое родство иного рода. Что ж, возможно, после очевидного успеха в отряде Брюса у него, Кеннета, появятся весьма серьезные достижения. Может быть, он станет лучшим воином во всем христианском мире. Однако сейчас он был всего лишь рекрутом – новичком. Кроме побед на Играх и обучения в горах, предъявить ему пока было нечего. К тому же Кеннет прекрасно понимал, что к нему какое-то время будут присматриваться. Да и сам он решил за всеми наблюдать – хотя бы для того, чтобы не упустить возможность проявить себя наилучшим образом.

Кеннет абсолютно был уверен в том, что он – всегда и во всем самый лучший. Когда-нибудь Маклауд и Роберт Брюс убедятся, что лучше его не найти ни на море, где его напарниками были Максорли и Макруари, ни в горах, где он действовал вместе с Маккеем, Кэмпбеллом и Макгрегором, ни на приграничных низменностях, где в его напарниках побывали Сетон, Бойд, Маклейн и Ламонт.

Вот и сейчас его считали лучшей кандидатурой на замену Гордону. Однако оставалось неясным, сможет ли он так же хорошо составлять черный дымный порох. Как же ему было жаль, что не уцелели записки дедушки Гордона. Тот в свое время увидел в себе великого алхимика и довольно много написал по поводу своих опытов с «сарацинским громом». Об этих записках Кеннет узнал от своего деда, который воевал вместе с дедом Гордона, а познакомились они в Утрмере, где произошло слияние двух кланов. Но к сожалению, эти записки сгорели в ходе одного неудачного опыта Кеннета и Гордона.

Кеннет по натуре был таков, что постоянно что-то доказывал самому себе – иначе просто не получалось. Но одно дело побороть Маккея на Играх горцев, совсем другое – здесь.

Почти побороть…

Кеннет сжал зубы, и перед его мысленным взором вновь появилась «монахиня». Жаль, что их пути окончательно разошлись. Кеннета не оставляло чувство, что это она победила его тогда, а вовсе не Маккей. Но в следующий раз, если, конечно, он будет, победа останется за ним.

Кеннет понимал, что рано или поздно судьба вновь сведет его с леди Марией, графиней Марр. Ведь перемирие – еще не конец войны. К тому же все знали, что перемирие будет недолгим. Первоначально предполагалось, что оно продлится до ноября, однако сроки его окончания дважды переносились в ходе переговоров, вначале с ноября на январь, затем до марта.

Хотя Ивен Ламонт и Ион Маклейн вскоре отбыли в приграничные территории на помощь Бойду и Сетону – удерживать перемирие с англичанами было весьма непросто, – Кеннет рассчитывал, что сможет остаться здесь, в Лорне, вместе с Кэмпбеллом, Маккеем и своей сестрой Еленой. Но откуда он мог знать, что Маккей отпустит Елену вместе с отрядом, сделав ее лекарем Хайлендской гвардии. Максорли, Макруари и Маклауд отправились к западным границам Шотландии. Охрана торговых путей была, конечно, важной задачей, но самая большая угроза исходила сейчас от западного побережья Шотландии – вновь поднимал голову Джон из Лорна, наследник вождя клана Макдугаллов.

«Так что Марии, графине Марр, придется подождать», – подумал Кеннет.

Они с Маккеем хранили молчание, король же проговорил:

– Знаешь, Елена как-то упоминала о твоей дружбе с Генри Перси.

Кеннета эти слова короля немало озадачили, но он не подавал виду. Любые упоминания о недавних переменах откровенно пугали его. Ведь год назад он сам боролся вместе с англичанами против сил Роберта Брюса.

– Да, было такое, – осторожно ответил Кеннет. – Но с тех пор как я присягнул на верность вам, сир, эта дружба закончилась.

– Никто и не сомневается в твоей верности мне, – ответил король, не понимая, с чем связано замешательство Кеннета. – Я только хочу спросить, не считаешь ли ты возможным возродить дружбу с Перси.

Еще больше озадачившись, Кеннет ответил:

– Думаю, что он был бы счастлив, если бы я совершил отступничество и примкнул к его силам. Перси горд и высокомерен – как и большинство англичан. Если устроить встречу в нужное время и в нужном месте, мы можем снова стать друзьями.

Говоря о «нужном» месте и времени, Кеннет вдруг подумал, что самое удачное место – это поле боя, где они уже некогда встречались и успели оценить друг друга в бою.